Богиня Гера: мифология Греции и Рима. PR в Античной мифологии

В древнегреческой мифологии дочь Кроноса и Реи , верховная олимпийская богиня , супруга и сестра Зевса . Её имя, возможно, означает «охранительница», «госпожа». Гера является покровительницей брака, охраняющей мать во время родов. Прочно войдя в систему искони греческой героической мифологии, Гера является покровительницей героев и городов .

Гера вместе с остальными детьми Кроноса была проглочена им, а затем, благодаря хитрости Зевса и Метиды, изрыгнута Кроносом.

Супруга своего брата Зевса, третья после Метиды и Фемиды , и последняя законная супруга Зевса. Брак Геры с братом - рудимент древней кровнородственной семьи.

Тайная связь Геры с Зевсом, согласно мифам Древней Греции , началась задолго до свадьбы, причём именно Гера играла в ней активную роль. Когда Гера была девушкой, Зевс полюбил её и превратился в кукушку, которую Гера поймала. Их брак оставался тайным 300 лет.

Супружество Геры определило её верховную власть над другими олимпийскими богинями. Зевс чтил ее высоко и сообщал ей свои планы, хотя и удерживал ее при случае в пределах ее подвластного положения. Её обязательный атрибут - диадема, как символ того, что она главная из богинь.

Ей были посвящены символ брачной любви гранатное и кукушка, вестница весны, поры любви. Кроме того, ее птицами считались и павлин. Пара павлинов везет её колесницу.

Согласно мифам, Гера отличается жестокостью, властностью и ревнивым нравом. Как блюстительница законных брачных устоев Гера преследует незаконные связи Зевса. Известна её ненависть к у - сыну Зевса и смертной женщины Алкмены. Гера стала причиной гибели Семелы , родившей Зевсу Диониса .

В борьбе за Трою она покровительствует ахейцам; часто посещает ахейские города Микены , Аргос и Спарту . Троянцев Гера ненавидит за суд Париса .

Главным местом ее культа был Аргос , где находилась колоссальная статуя богини, сделанная из золота и слоновой кости Поликлетом. Гера сидела с короной на голове на престоле, с гранатным яблоком в одной руке, со скипетром в другой; наверху скипетра - кукушка.

Каждые 5 лет в Аргосе в честь её праздновались так называемые Гереи. Искусство представляет Геру в виде стройной, высокой женщины, со зрелой красотой, с величественной осанкой, густыми волосами, округленным лицом, носящим важное выражение, красивым лбом, большими, сильно раскрытыми «воловьими» глазами.

Каждый год Гера купалась в источнике Канаф у города Навплии и становилась вновь девой.

В честь Геры назван астероид (103) Гера который был открыт американским астрономом Дж. К. Уотсоном 7 сентября 1868 года в Детройтской обсерватории, США.

Гера (у римлян Юнона) – богиня неба, покровительница брака, охранительница матери во время родов особо почиталась в Спарте, Коринфе, в Олимпии и в Аргосе, где находился знаменитый храм. В мифах о Гере отразилось и положение женщины в Греции. Как греческая женщина не пользовалась равноправием с мужчиной и в значительной мере находилась в подчинении у мужа, так и Гера находится в подчинении у своего мужа Зевса. В культе Геры сохранились следы тотемизма; мы имеем сведения, что ее иногда изображали, например, с головой лошади. Уже это указывает на то, что Гера – одна из древнейших богинь Греции.

Великая богиня Гера, жена эгидодержавного Зевса, покровительствует браку и охраняет святость и нерушимость брачных союзов. Она посылает супругам многочисленное потомство и благословляет мать во время рождения ребенка.
Великую богиню Геру, после того как ее и ее братьев и сестер изверг из своих уст побежденный Зевсом Кров, мать ее Рея отнесла на край земли к седому Океану; там воспитала Геру Фетида. Гера долго жила вдали от Олимпа, в тиши и покое. Великий громовержец Зевс увидал ее, полюбил и похитил у Фетиды. Боги пышно справили свадьбу Зевса и Геры. Ирида и хариты облекли Геру в роскошные одежды, и она сияла своей юной, величественной красотой среди сонма богов Олимпа, сидя на золотом троне рядом с великим царем богов и людей Зевсом. Все боги подносили дары повелительнице Гере, а богиня Земля-Гея вырастила из недр своих в дар Гере дивную яблоню с золотыми плодами. Все в природе славило царицу Геру и царя Зевса.
Гера царит на высоком Олимпе. Повелевает она, как и муж, ее Зевс, громами и молниями, по слову ее покрывают темные дождевые тучи небо, мановением руки подымает она грозные бури.
Прекрасна великая Гера, волоокая, лилейнорукая, из-под венца ее ниспадают волной дивные кудри, властью и спокойным величием горят ее очи. Боги чтут Геру, чтит ее и муж, тучегонитель Зевс, и часто советуется с ней. Но нередки и ссоры между Зевсом и Герой. Часто возражает Гера Зевсу и спорит с ним на советах богов. Тогда гневается громовержец и грозит своей жене наказаниями. Умолкает тогда Гера и сдерживает гнев. Она помнит, как подверг ее Зевс бичеванию, как сковал золотыми цепями и повесил между землей и небом, привязав к ее ногам две тяжелый наковальни.
Могущественна Гера, нет богини, равной ей по власти. Величественная, в длинной роскошной одежде, сотканной самой Афиной, в колеснице, запряженной двумя бессмертными конями, съезжает она с Олимпа. Вся из серебра колесница, из чистого золота колеса, а спицы их сверкают медью. Благоухание разливается по земле там, где проезжает Гера. Все живое склоняется пред ней, великой царицей Олимпа.

Гера, греч., лат. Юнона - дочь Крона и Реи, сестра и супруга Зевса.

После рождения ее ждала судьба всех детей Крона (кроме Зевса): отец просто-напросто проглотил ее (см. статью «Кронос»). Однако, будучи бессмертным божественным существом, она продолжала жить в его утробе до тех пор, пока Зевс не вызволил своих старших братьев и сестер (см. статью «3евс»). Когда Зевс начал борьбу с Кроном, богиня Тефида унесла Геру на край света к Океану. После победы над Кроном Зевс разыскал Геру, а так как она ему очень понравилась, он унес ее на Олимп и заключил с ней брак. То, что она приходилась ему сестрой, Зевса не смущало: браки между кровными родственниками у богов были обычным явлением (как и у правящих династий на этом свете). Так Гера стала верховной богиней и царицей небес.

В сонме богов на долю Геры выпала роль охранительницы брака. Она заботилась о святости и нерушимости супружеских уз, даровала супругам потомство, помогала роженицам. Как супруга Зевса, она была его соправительницей - правда, лишь в той степени, в какой это было возможно при неравноправном положении женщины в античных мифах (отражавших реальное положение женщины в античном мире). Зевс часто с ней советовался и вверял ей свои планы, о которых не знали другие боги. Как правило, он охотно удовлетворял ее просьбы - уже хотя бы потому, что в случае отказа Гера начинала скандалить, а скандалы его, мягко говоря, утомляли. Но если было необходимо, Зевс умел поставить ее на место. Например, когда Гера упорно преследовала его сына Геракла, рожденного смертной Алкменой, у Зевса однажды лопнуло терпение, и он связал Геру цепями (правда, золотыми) и подвесил между небом и землей. Но вообще-то он ее уважал, оказывал ей всевозможные знаки внимания и требовал, чтобы остальные боги почитали ее.

К своей роли охранительницы брака Гера относилась чрезвычайно серьезно и жила так, чтобы ее супружеская верность служила примером для всех богинь и смертных женщин. Поэтому ее очень огорчало, что именно ее муж систематически нарушал святость супружеских уз. К сожалению, Зевс был жутким юбочником и не упускал случая приволокнуть за любой мало-мальски симпатичной богиней. У него было также много возлюбленных среди земных женщин и соответственно много детей от них. Узнав об очередном его приключении, Гера устраивала ему такие сцены, что содрогался Олимп, а на земле возникали бури. Но в конечном итоге супруги как-то приходили к согласию, и на Олимпе воцарялся божественный покой. Гера родила Зевсу трех потомков: Ареса, Гефеста и Гебу. По мнению Гесиода, их дочерью была также Илифия, но некоторые другие авторы считают, что она появилась на свет без содействия Зевса (то же говорилось и о рождении Гебы - по аналогии с Афиной), третьи утверждают, что Илифия - одно из имен Геры как покровительницы рожениц.

При выполнении своих божественных обязанностей и на олимпийских пирах Гера восседала на золотом троне рядом с Зевсом. Ее оружием были бури, туманы, громы и молнии. Гера умела также изменять облик людей. Ей были посвящены плоды граната (символ плодовитости), кукушка (в которую, по рассказам, превратился Зевс, чтобы попасть к ней впервые), павлин («глазки» на его хвосте были символом звездного неба) и журавль. Гомер называет ее «златотронной», «величавой», «белолокотной»; один из ее эпитетов - «волоокая» - ни в коем случае не следует считать насмешкой, так как у волов и коров действительно большие и красивые глаза. В жизни мифических героев Гера вмешивалась часто и действенно. Особенно энергично она преследовала потомков Зевса от смертных женщин, а во время троянской войны - защитников Трои.

Геру почитали во всем греческом мире, но больше всего - в Аргосе, Микенах, Спарте, Коринфе и на острове Самос, где она, по преданиям, родилась. В Олимпии сохранились развалины храма Геры конца 7 в. до н. э. - древнейшего из известных храмов в Греции. По традиции ей приписывается сравнительно хорошо сохранившийся храм в Селинунте (сер. 5 в. до н. э.). В Риме Геру почитали под именем Юноны и посвящали ей отдельные храмы или общие с Юпитером.

Сохранилось множество античных изображений Геры: на вазах (около ста), рельефах (один из старейших: «Зевс и Гера» - из храма «Е» в Селинунте, сер. 5 в. до н. э.). Самая знаменитая статуя Геры находилась в храме Герайон в Аргосе, ее изготовил Поликлет из золота и слоновой кости - естественно, она исчезла без следа. Зато там была найдена хотя бы голова мраморной статуи Геры, выполненной ок. 420 г. до н. э. одним из учеников Поликлета. Широко известны сохранившиеся римские копии греческих оригиналов: так называемые «Гера Барберини» и «Гера Фарнезе», а также «Гера Лудовизи», о которой Гёте с известной долей преувеличения высказался, что она «поистине стоит всего гомеровского эпоса», хотя в действительности это всего лишь римская копия греческого оригинала 4 в. до н. э., очевидно, изображающая императрицу Антонию в виде Юноны.

Европейские художники лишь изредка посвящали Гере отдельные произведения; видимо, она несколько отпугивала их своей величавостью. Зато она неизменно присутствует в изображениях сонма олимпийских богов и суда Париса. Что касается музыки, то Майр сочинил в 1820 г. кантату «Юнона и Паллада»; заглавной героиней Гера стала в опере Фукса (1725).

Древняя Эллада… Страна мифов и легенд, земля бесстрашных героев и отважных мореплавателей. Родина грозных богов, восседающих на высоком Олимпе. Зевс, Арес, Аполлон, Посейдон - эти имена знакомы всем ещё со школьных уроков истории.

Сегодня же мы поговорим об их женах и дочерях - всемогущих древних богинях Греции, которые ловко манипулировали своими мужьями, являясь настоящими хозяйками Олимпа и повелительницами смертных. Эти великие существа правили миром, не обращая внимания на жалких людей внизу, ведь они были постановщиками и зрителями в величайшем театре на свете – Земле.

И когда пришло время уходить, гордые богини Эллады оставили на греческой земле следы своего пребывания, пусть и не настолько заметные, как у мужской половины Пантеона.

Давайте вспомним мифы о прекрасных, порой невероятно жестоких дочерях Олимпа и совершим небольшое путешествие по местам, которые с ними связаны.

Богиня Гера - покровительница домашнего очага и семейной жизни

Гера - богиня древней Греции, высшая среди равных и номинальная мать практически всех прочих богинь Олимпа из четвертого поколения (первое поколение – творцы мира, второе – титаны, третье – первые боги).

Почему? Потому что ее муж Зевс очень далек от идеала верного мужчины.

Впрочем, Гера и сама хороша – для того, чтобы выйти замуж за тогда ещё даже не верховного бога, а всего лишь убийцу Кроноса (сильнейшего из титанов), Гера влюбила в себя Зевса, а затем отказывалась стать его любовницей до тех пор, пока тот не поклялся сделать ее своей женой.

Причем в клятве фигурировали воды Стикса (реки, разделяющей мир живых и мертвых, и имеющей огромную власть как над богами, так и над людьми).

В любовном безумии клятва была произнесена и Гера стала главной богиней на Олимпе. Но Зевс довольно скоро пресытился семейной жизнью и с удовольствием заводил связи на стороне, что озлобило Геру и вынудило её искать способы мстить тем, кого предпочел неверный муж, а заодно и его побочным детям.

Гера – богиня-хранительница домашнего очага и семьи, помогает брошенным женам, карает неверных мужей (что нередко сталкивает её нос к носу с ветреной невесткой - Афродитой).

Любимый сын Геры – Арес, бог войны, презираемый своим отцом за любовь к сражениям и постоянным убийствам.

А вот ненависть первой леди Олимпа делят два существа – дочь Зевса Афина и сын Зевса Геракл, оба рожденные не его законной женой, но тем не менее вознесенные на Олимп.

Кроме того, Геру ненавидит её собственный сын Гефест, бог ремесел и муж Афродиты – богини красоты, который был сброшен Герой с Олимпа еще младенцем за свое физическое уродство.

Самым масштабным следом этой жестокой дамы можно считать храм Геры в древней Олимпии.

Культовое сооружение построено в конце VII века до н. э. Массивный храм давно превратился в руины, но благодаря усилиям нескольких поколений археологов, фундамент храма и его сохранившиеся части были восстановлены и теперь открыты для туристов.

Помимо того, в музее Олимпии, вы можете увидеть фрагменты статуй, посвященных Гере и понять, как именно изображали богиню её почитатели.

Стоимость билета в Олимпию составляет 9 евро, что включает в себя проход на зону раскопок и в музей. Можно взять билет только в зону раскопок, он будет стоить 6 евро.

Афродита – богиня любви в Древней Греции

Прекрасная Афродита, чья красота могла сравниться только с её же легкомысленностью, не является дочерью Зевса или Геры, а происходит из намного старшего рода.

Она - последнее творение Урана, первого из титанов, оскопленного Кроносом во время первой войны за Олимп.

Кровь лишенного определенной части тела титана смешалась с морской пеной и из неё возникла коварная и жестокая красавица, которая скрывалась на Кипре от взора Кроноса до тех пор, пока тот не был свергнут Зевсом.

Благодаря хитрому плану Геры, Афродита вышла замуж за могучего, но некрасивого Гефеста. И пока тот трудился в своей мастерской, богиня либо нежилась на Олимпе, общаясь с богами, либо же путешествовала по миру, влюбляя в себя богов и людей, и влюбляясь сама.

Самыми известными любовниками ветреной красотки были Адонис - прекрасный телом и духом охотник, в которого богиня влюбилась настолько, что после его трагической гибели от клыков кабана, она бросилась вниз с Лидийской скалы.

И Арес – бог войны и разрушения, тайно подославший кабана к Адонису.

Именно Арес и переполнил чашу терпения гордого Гефеста, который устроил любовникам ловушку – выковал прочную сеть, настолько тонкую, что любовники просто не заметили её, когда сеть была наброшена на кровать.В разгар «встречи» ловушка Гефеста опутала возлюбленных и подняла их над кроватью.

Когда бог ремесел вернулся на Олимп, он долго хохотал над незадачливыми любовниками, а опозоренная Афродита сбежала на время в свой храм на Кипре, где и родила сыновей Ареса - Фобоса и Деймоса.

Сам бог войны оценил изящность и мягкость ловушки Гефеста и с достоинством принял поражение, оставив прекрасную Афродиту, которая вскоре была прощена своим мужем.

Афродита – богиня любви и любовного безумия. Она, несмотря на свой юный облик, является самой старшей богиней на Олимпе, к которой часто обращается за помощью Гера (особенно в тех случаях, когда в Зевсе опять начинает затухать очаг любви к супруге). Также Афродита считается богиней плодородия, а еще – одной из морских богинь.

Любимый сын Афродиты – Эрос, он же Купидон, бог плотской любви, всегда сопровождающий свою мать. Постоянных врагов на Олимпе у неё нет, но её легкомысленность часто приводит к ссорам с Герой и Афиной.

Величайшим наследием Афродиты является Пафос -город на греческом Кипре, расположенный в том месте, где она когда-то вышла из морской пены.

Это место по достоинству ценили не только женщины, но и мужчины - в некоторых частях древней Греции существовало поверье, что девушка, посетившая храм Афродиты и вступившая в связь с незнакомцем в окрестностях храма, получала на всю жизнь благословение богини любви.

Кроме того, в храме располагалась купальня Афродиты, в которую иногда спускалась богиня для того, чтобы восстановить свою красоту и юность. Греческие женщины считали, что если войти в купальню, есть все шансы сохранить молодость.

В наши дни от храма остались только руины, открытые для обозрения туристов. Неподалеку от храма Афродиты на Пафосе всегда можно найти как молодоженов, так и одиноких людей, ведь по легенде, те, кто найдут на побережье камешек в форме сердца, обретут вечную любовь.

Богиня-воительница Афина

Богиня Афина - обладательница самого ненормального мифа о рождении.

Эта богиня - дочь Зевса и его первой жены Метиды, богини мудрости, которая, по предсказанию Урана, должна была родить сына, а тот в свою очередь вскоре свергнет отца-громовержца.

Узнав о беременности супруги, Зевс проглотил её целиком, однако вскоре почувствовал дикие боли в голове.

К счастью, на Олимпе в то время находился бог Гефест, который, по просьбе царственного отца, ударил его по больной части тела своим молотом, расколов тому череп.

Из головы Зевса вышла женщина в полном боевом облачении, которая соединила мудрость своей матери и таланты отца, став первой богиней войны в древней Греции.

Позже родился еще один любитель помахать мечом - Арес, и попытался было заявить свои права, но богиня в многочисленных сражениях заставила своего брата уважать себя, доказав ему, что боевого безумия недостаточно для победы.

Богине посвящен город Афины, который она отсудила у Посейдона в легендарном споре за Аттику.
Именно Афина подарила афинянам бесценный дар - оливковое дерево.

Афина - первый полководец Олимпа. Во время войны с гигантами, богиня сражалась наравне с Гераклом до тех пор, пока она не поняла, что богам не победить.
Тогда Афина отступила на Олимп и пока сыны Зевса сдерживали орды гигантов, принесла на поле боя голову Медузы, взгляд которой превратил уцелевших воинов в камни, а точнее - в горы.

Афина – богиня мудрости, «умной» войны и покровительница ремёсел. Второе имя Афины - Паллада, получено в честь её молочной сестры, которая погибла по недосмотру тогда еще девочки Афины — богиня, сама не желая того, случайно убила свою подругу.

Повзрослев, Афина стала самой прозорливой из богинь Олимпа.

Она является вечной девственницей и редко вступает в конфликты (не считая тех, в которые вовлечен её отец).

Афина - самая верная из всех олимпийцев и даже во время исхода богов пожелала остаться в Греции в надежде на то, что однажды она сможет вернуться в свой город.

У Афины нет ни врагов, ни друзей на Олимпе. Её военное мастерство уважает Арес, её мудрость ценит Гера, а её верность - Зевс, но Афина держит дистанцию даже со своим отцом, предпочитая одиночество.

Афина неоднократно показывала себя как блюстительница Олимпа, карая смертных, которые заявляли себя равными богам.

Её любимое оружие – лук и стрелы, но зачастую она просто подсылает к своим врагам греческих героев, отплачивая им своим благоволением.

Величайшее наследие Афины - её город, который она неоднократно защищала, в том числе и лично вступая на поле боя.

Благодарные афиняне выстроили богине самое невероятное святилище в Греции - знаменитый .

В храме была установлена её 11-метровая статуя, выполненная из бронзы с большим количеством золота знаменитым скульптором Фидием:

До наших дней статуя не сохранилась, как и значительная часть самого храма, но в конце двадцатого века правительство Греции отреставрировало легендарные руины и начало поиски вывезенных реликвий, которые постепенно возвращаются на свои места.

Миниатюрные копии Парфенона были во многих афинских колониях, в частности в тех, что стояли на побережье Черного моря.

Давным-давно всемогущие боги и богини древней Греции канули в Лету. Но стоят посвященные им храмы, а их великие деяния хорошо помнят потомки тех, кто им поклонялся.

И пускай Греция уже давно не чтит могучих олимпийцев, став родиной для православной церкви, пускай ученые пытаются доказать, что богов этих никогда не было… Греция помнит! Помнит любвеобильность Зевса и коварство Геры, ярость Ареса и спокойную мощь Афины, умение Гефеста и неповторимую красоту Афродиты…
И если вы приедете сюда, она обязательно расскажет свои истории тем, кто захочет слушать.

Чтобы дополнить впечатление о древних богах Олимпа, и знакомимся с достопримечательностями, которые в них описаны.
Как теперь выглядит самая высокая гора в Греции – легендарный Олимп вы узнаете, прочитав эту .

Вместе с остальными детьми Кроноса была проглочена своим отцом, а затем, благодаря хитрости Метиды и Зевса, была им извергнута.

Илифия является спутницей-атрибутом Геры, Арга и Ангела практически не фигурируют.

Ревность и ссоры

Гера - самая могущественная из богинь Олимпа , но и она подчиняется своему мужу Зевсу . Часто она вызывает у мужа гнев, в основном своей ревностью. Сюжеты многих древнегреческих мифов строятся вокруг бедствий, которые Гера насылает на любовниц Зевса и их детей.

Она наслала ядовитых змей на остров, где жила Эгина и её сын от Зевса, Эак .
Погубила Семелу, мать Диониса от Зевса - насоветовала ей попросить Зевса явиться во всём своём божественном блеске, и девушка погибла испепелённой.
- Сестра Семелы - Ино , взявшая на воспитание младенца, обезумела.
Преследовала Ио , превращённую в корову, приставила к ней сторожем Аргуса .
Прокляла нимфу Эхо , которая стала повторять слова бесконечно.
Не давала беременной Лето родить на твёрдой земле.
Царица Ламия была превращена ею в чудовище.
Нимфу Каллисто превратила в медведицу.

Чтобы подсмеяться над Герой, Зевс как-то устроил свою фальшивую свадьбу с дубом, наряженным в женское платье. Гера, сбежав с Киферона, разгромила свадебную процессию, но потом оказалось, что это шутка. Поэтому в Платее, где Гера встретила процессию, отмечался «праздник кукол», завершавшийся их всенародным сожжением.

Геракл

Ненависть к побочному сыну Зевса Гераклу является важным сюжетообразующим моментом связанных с этим героем мифов. Даже его имя «Геракл» («прославленный богиней Герой»).

По требованию Геры Илифия ускорила роды Эврисфея и задержала рождение Геракла. Наслала на него змей, которых младенец удушил. Усыпила Зевса и напустила бурю на Геракла, отбросившую его к Косу, за что Зевс привязал её к небу и подвесил в небесах на золотой верёвке, к ногам были привязаны наковальни (Гомер) . (Цепь, которую надел Зевс на Геру для её усмирения, показывали в Трое ). Гера была ранена Гераклом под Пилосом .

В конце концов, после вознесения и обожествления Геракла помирилась с ним и отдала ему руку своей дочери Гебы .

Троянская война

Участвовала в суде Париса , где проиграла, поэтому в Троянской войне выступала на стороне ахейцев.

Чтобы дать возможность победить ахейцам, она отвлекает Зевса, обольщая его с помощью волшебного пояса Афродиты.

Прочее

Каждый год Гера купалась в источнике Канаф у города Навплии и становилась вновь девой.

Эпитеты Геры

Культ

Гере поклонялись как защитнице женщин, хранительнице брака и материнства. Её помощь во время родов - древнейшая функция Геры .

Культ был распространен в материковой Греции (особенно в Микенах, Аргосе, Олимпии), а также на островах (Самос, Крит).

Архаичность Геры заметна в том, что её ребёнком от прикосновения к земле было чудовище Тифон (это выдает её связь с хтоническими силами). Древность её также сказывается в том, что Арес, один из самых кровавых и стихийных богов - её сын .

Возможно, имела зооморфное прошлое. На это указывает её эпитет «волоокая » у Гомера и Нонна Панополитанского, а также то, что в жертву ей приносились коровы. Однако изображений её в нечеловеческом образе нет («В нашем распоряжении имеется огромный археологический материал, но не говоря уже о том, что никаких следов изображения Геры в виде коровы или с головой коровы нет, среди огромного количества культовых изображений микенских и домикенской эпох, так называемых идолов, нет ни одного с коровьей головой». ).

При этом, прочно войдя в систему искони греческой героической мифологии, Гера является покровительницей героев и городов .

Любовная сцена обольщения Зевса с помощью пояса Афродиты для помощи ахейцам в троянской войне - среди благоухающих цветов и трав на вершине горы является явным аналогом крито-микенского священного брака Геры и Зевса, который торжественно справлялся в различных городах Греции, напоминая о величии матриархального женского божества . Брак праздновался и на Крите в Кноссе. Этот брак рассматривался как связь неба с землей, оплодотворяемой благодатным весенним дождем, напоминая о величии матриархального женского божества. Вестником данного дождя была кукушка. (В дни праздников Геры женихи приближались к алтарю богини в масках кукушки).

Храмы

В архитектуре известны замечательные храмы Геры, основная их часть была построена в Древней Греции . Самым выдающимся Геродот считал храм на острове Самос . Его историк включил в список чудес света .

Иреон (Герайон) - название храмов в честь Геры.

Изображения

Юнона отличается благородной, статной красотой. Иногда на ней надета диадема или корона. В изображении олимпийцев она сидит на троне рядом с Юпитером в самом центре.

Среди античных скульптур Геры:

Afrodite Kaldet "Hera Borghese"-Ny Carlsberg Glyptotek.jpg

Гера Боргезе

Antonia minor pushkin.jpg

Гера Людовизи

На рельефах (фриз сокровищницы сифнийцев в Дельфах, восточный фриз Парфенона) Гера рядом с Зевсом. Свадьба Геры и Зевса изображена на метопе храма Геры в Селинунте.

В вазописи используются сюжеты мифа о Гере в сценах с Ио, суде Париса и др.

«Изображение вызолочено и осыпано драгоценными камнями . Одни из них светлы и прозрачны, как вода, а другие искрятся, подобно вину, а третьи горят как огонь… Несколько подробнее сто́ит остановиться на камне, который находится на голове Геры. Его зовут „Светочем“, и это имя вполне соответствует производимому им действию: ночью он светит так ярко, что освещает собой весь храм как бы множеством светильников. Днём, когда этот свет ослабевает, камень по внешнему виду становится похож на огонь».

Атрибуты

Напишите отзыв о статье "Гера"

Примечания

Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986. С.142
Об этимологии теонима см.: Казанский Н. Н. К этимологии теонима Гера //
- статья из Большой советской энциклопедии
Павсаний. Описание Эллады II 17, 4; Вергилий. Лидия 63-65 намёк
Павсаний. Описание Эллады II 36, 1
Аристофан. Птицы 603-604
Гомер. Илиада XIV 296
Нонн. Деяния Диониса XLI 324
Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 72, 4
Первый Ватиканский мифограф III 1, 61
Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 3, 1
Овидий. Фасты V 251-256
Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 3, 5
Павсаний. Описание Эллады II 13, 3
Гигин. Астрономия II 43
Илиада XIV 249-262; XV 18-30
Евстафий. К Илиаде XV 19 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.48
Климент. Протрептик 36, 2, по Паниасиду
Павсаний. Описание Эллады II 22, 1
Павсаний. Описание Эллады IX 39, 5
Ликофрон. Александра 859 и комм.
Ликофрон. Александра 1350
Гесихий // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.223
Нонн. Деяния Диониса XXXII 56; XLVII 512
Зайцев А. И. Греческая религия и мифология / Под ред. Л. Я. Жмудя . - СПб. : Филологический факультет СПбГУ , 2004. - С. 102. - 208 с. - (Из наследия А. И. Зайцева). - 900 экз. - ISBN 5-8465-0141-9 .
Перевод с английского С. Г. Загорской, М. А. Калининой, Д. А. Колосовой. 70 чудес зодчества Древнего мира: Как они создавались? = The Seventy Wonders of the Ancient World. The Great Monuments and How They Were Built. - М: Издательство Астрель , 2004. - 304 с. - ISBN 5-271-10388-9 .
Платон. Государство II 381d
Павсаний. Описание Эллады II 13, 4

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Klinz A., Ἱερος γάμος, Halle, 1933;
Pestallozza U., Βοῶπις πότνια, «Athenaeum», Pavia, 1939, fasc 2-3. p. 105-37; * Pötscher W., Hera und Heros, «Rheinisches Museum», 1961, Bd 104, № 4;
его же, Der Name der Göttin Hera, там же, 1965, Bd 108, № 4.

Ссылки



Греки

Боги на стороне греков

Союзники греков

Троянцы

Боги на стороне троянцев

Союзники троянцев

Дополнительно

Первоначальные
божества

Титаны

Титаниды

Дети титанов

Олимпийские
боги

Другие олимпийцы

Боги
водной стихии

Основные

Хтонические
божества

Основные

Рожденные на земле

Земля

Отрывок, характеризующий Гера

На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег" Миг"онов! Hexoг"oшo, на меня смотг"ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог"т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г"остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг"евосходительство! позвольте атаковать! я их опг"окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено, – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг"ат, понюхал пог"оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г"аботали! А г"абота сквег"ная! Атака – любезное дело, г"убай в песи, а тут, чог"т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал, – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал.

Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.