Камень из которого выполнена царица ваз. Сокровища Эрмитажа: Большая Колыванская ваза. Царица ваз - не единственная чаша колоссальная

Царица ваз

Чашу из ревневской яшмы вытесывали в течение 13 лет!

В одном из залов Нового Эрмитажа можно увидеть огромную каменную чашу. Она установлена на специальном фундаменте — настолько тяжела. У этого музейного экспоната несколько названий — Большая колыванская ваза , Колыванская чаша, царская чаша , чаша из ревневской яшмы , — но в отечественном искусствоведении прижилось первое.

Колыванская ваза (или чаша) считается самой большой в мире. Это верно, но с одной оговоркой — самая большая чаша, изготовленная из яшмы.

Заботами императора

Появление гигантской каменной чаши в коллекции Эрмитажа относится к правлению императора Николая I, который всерьез занялся строительством и обустройством дворцового комплекса на берегу Невы. При прежних самодержцах посмотреть на сокровища могли только обитатели Зимнего дворца и их гости. Новое назначение Эрмитажа потребовало и расширения его площади (появился Новый Эрмитаж), и отделки залов облицовкой и украшениями из поделочного камня. Так в публичном музее появились многочисленные предметы, изготовленные русскими камнерезами.

В то время в России существовало три камнерезных центра — Петергофская шлифовальная фабрика («мельница»), построенная еще по приказу Петра Великого, Екатеринбургская шлифовальная «мельница», построенная в 1740 году, и появившаяся в самом конце XVIII века Колыванская шлифовальная фабрика на Алтае. Наша ваза (или чаша) была изготовлена именно на ней.

Табличка под артефактом, установленная еще при Николае, сообщает: чаша сия сделана на Колыванской шлифовальной фабрике, из ревневской яшмы, по рисунку архитектора Мельникова; в поперечнике 7 аршин, вышиною, вместе с пьедесталом и ножкою, 3 аршина 10 вершков, весом более 1200 пуд. В переводе на современные меры длины и веса поперечник (в самом широком месте) чаши достигает 4,98 метра, высота — 2,58 метра, а вес -19 656 килограммов. У Колыванской чаши есть одна особенность: в отличие от большинства каменных ваз того времени, которые делали квадратными или круглыми, она имеет овальную форму. Казалось бы — и что?

Овальная так овальная. Но при обработке хрупкой и очень твердой яшмы это был своего рода приговор: если для изготовления круглой чаши можно было использовать шлифовальную машину, то овальную чашу требовалось изготавливать вручную. Однако существовали ухищрения, о которых современным мастерам неизвестно. Если первые изделия только имитировали вид чаш, то с конца XVIII — начала XIX века камнерезы научились удалять «каменное нутро», то есть лишний камень. Один из мастеров, Филипп Стрижков, придумал особую машину для обработки овальных полостей. А за ним и другие мастера вполне освоили высверливание полостей. Увы, уральские и алтайские мастера сегодня не взялись бы за производство подобной чаши ни за какие деньги. Они все ссылаются на то, что яшма — материал сложный и легко дает трещины, современные станки применять нельзя. Значит -только абразивные материалы и ручной труд на долгие годы. А вот колыванские мастера XIX века — могли.

Дар горы Ревнюхи

Яшма, из которой сделана чаша, происходит с горы Ревнюха, названной так из-за покрывавших ее зарослей ревеня. Именно на этой горе было найдено месторождение очень красивой зеленоволнистой яшмы, которая не встречается в других местах. Для разработок месторождения на северо-восточном склоне горы соорудили Рев-невскую каменоломню. Поскольку залежи красивой яшмы были огромны, то из нее изготавливали чаши и вазы для украшения дворцов в Санкт-Петербурге. В каменоломне добывали и обтесывали до нужного размера куски породы, а тонкая обработка проводилась уже на Колыванской шлифовальной фабрике, отстоящей от каменоломни на несколько десятков километров. Мало того, что требовалось найти кусок камня нужного размера, нужно было его еще и спустить с горы вручную, поскольку использовать лошадей на очень неровной местности было невозможно. А потом тащить огромные каменные глыбы, подкладывая стволы лиственниц.

Описание добычи и доставки глыбы яшмы для изготовления аналогичной чаши меньшего размера сохранилось в статье XIX столетия, опубликованной в «Сибирском вестнике». Руководил работами Петр Кузьмич Фролов — начальник Колыва-но-Воскресенских заводов. Симпатичный кусок породы весом около 700 пудов, то есть 11 466 килограммов, был найден в 1815 году, но доставлен на фабрику только летом следующего года. Для доставки пришлось использовать не только рабочих самой фабрики, но людей с ближайших рудников. 400 человек на протяжении 8 дней тащили этот каменный груз волоком. Чаша, изготовленная по рисункам архитектора Кваренги, тоже овальная, была куда меньшего веса и размера, чем наш музейный артефакт. Без ножки она весила 109 пудов (1786 килограммов), с ножкой и цоколем — 127 пудов 18 фунтов (2088 килограммов). В наибольшей точке ее ширина около 3 метров, в наименьшей — чуть больше 2 метров, а высота — около 1,5 метра. Обработка заняла 4 года. В 1820 году чашу доставили в столицу. Путь, которым ее везли в Санкт-Петербург, точно указан: сначала чуть ли не месяц тянули 1785 верст (более 1900 километров) на лошадях от Барнаула до Екатеринбурга, потом еще 4 дня до Уткинской пристани на реке Чусовой, откуда с середины апреля по середину августа ее сплавляли по системе рек (Чусовая, Кама, Волга, Обводный канал, Нева) до самой столицы. Это был стандартный маршрут доставки изделий из алтайского камня.

Обратного хода нет

В Эрмитаже хранится множество изделий камнерезов с Колыванской фабрики — от мелких до очень крупных. Мастера этой фабрики славились именно обработкой яшмы, хотя использовали и другие минералы — гранит и черный порфир. Из такого порфира, например, была изготовлена квадратная ваза для Наполеона, с которым после Тильзитского мира дружил император Александр. Но порфир считался менее ценным материалом, чем яшма. Так что в столицу для дворцовых нужд шли чаще изделия из яшмы.

Добыта эта яшма была в той же Ревневской каменоломне и, очевидно, из того же пласта, открытого в 1815 году унтер-шихтмейстером Колычевым. В 1819 году там нашли огромную, 11-метровую глыбу яшмы, но при ее разработке размер пригодного камня уменьшился до 8,5 метра, а после отделения монолита камень дал трещину, и размер сократился на треть — до 5,6 метра. Именно из этого куска породы и было приказано в 1820 году изготовить чашу для Нового Эрмитажа. Кваренги к тому времени уже умер, так что рисунки для вазы сделал архитектор Мельников. Чаша должна была быть полой, с изящной ножкой и искусной резьбой по исподу.

Несколько лет ушло только на изготовление макетов и разработку рисунков. В 1829 году приступили, наконец, к работам над будущим шедевром. Работами руководил управляющий фабрикой Михаил Лаулин. 230 рабочих доставили добытый камень в каменотесный сарай, установили его на подпорки, и начался долгий и утомительный труд — тесали вручную, долотами. Через два года заготовку отправили на Колыванскую шлифовальную фабрику, где началась выемка внутренней части чаши. После этого одни мастера шлифовали внутренность вазы, другие занимались резьбой наружной части, отдельно изготавливали ножку, причем несколько ножек треснули во время резки, и работу пришлось начинать заново. Только к 1842 году все было закончено.

В феврале 1843 года чашу аккуратно запаковали, обложили стружкой, поместили на специальные сани и повезли в Барнаул, а оттуда в Екатеринбург, к той самой Уткинской пристани, откуда отправлялся груз в Санкт-Петербург. Тянули нашу чашу 154 лошади. А когда довезли до пристани, сплавили груз по воде. К августу, наконец, чаша доехала до столицы, но пребывала пока что на барже у Аничкова моста. Оказалось, что она так велика, что ни в одни дворцовые двери не пройдет. А ведь изначально задумка была такова: установить шедевр на втором этаже Зимнего дворца, в зале, где собраны произведения русского камнерезного искусства. Увы, для того чтобы ее туда поставить, пришлось бы ломать стены дворца. Так что под чашу пришлось придумывать новый проект. И осуществления этого проекта ей пришлось ждать несколько лет — так и лежала в ящиках на набережной Невы, пока строился Новый Эрмитаж.

Малахитовая ваза-кратер «Медичи»1850-1852 гг. (Эрмитаж)

Санкт-Петербург знаменит не только памятниками зодчества, но и «одетыми» в гранитную оправу каналами и реками. Северная «Венеция» имеет еще одно преимущество перед многими другими городами мира: нигде больше не встретишь такого удивительного разнообразия камней, украшающих интерьеры многих дворцов, и прежде всего — Государственного Эрмитажа.
Все четыре здания Эрмитажа (Малый, Большой, Новый Эрмитаж и Зимний дворец) хранят более двухсот произведений искусства из малахита!
Со времен Древнего Египта люди ценили малахит. «Малахитовой эпохой» обычно называют 30-40-е годы XIX века, когда были открыты новые крупные месторождения малахита под Нижним Тагилом. Именно в это время и вспыхнула необычная мода на малахитовые изделия. Малахит в монументальных декоративных изделиях становится эмблемой русских богатств, вызывая зависть и изумление Европы.
Один из лучших образцов искусства уральских малахитчиков - колоссальная малахитовая ваза-кратер «Медичи» 1850-1852 гг. (Эрмитаж).
Она была выполнена по рисунку И.Гальберга «ленточным» набором. В Петербурге в английском магазине «Никольс и Плинке» для неё изготовили ручки из золочёной чеканной бронзы. Она является одной из самых красивых и крупных ваз, хранящихся в настоящее время в Эрмитаже. Высота её достигает 184 см.
В ней покоряет замечательный подбор камня. Узор, созданный мастерами, естествен и разнообразен. Закономерно чередуясь, тёмные и светлые волнистые зеленые полосы опоясывают тело вазы. Малахитовый узор напоминает поляну, поросшую свежей изумрудной травой, по которой ветер гонит светло-зелёные волны.
На ножке малахитовой вазы переплетаются тёмно-зелёные узоры, напоминающие сердцевину дерева. Они прорезаны почти чёрными жилками и окаймлены светло-зелёной каймой. Выпуклый низ чаши не имеет специального организованного узора камня. Здесь в самом причудливом сочетании даны тёмные и ярко-светлые куски малахита, что создает впечатление мятого зелёного плюша. Борт чаши имеет тот же рисунок, но малахит для него взят густо-зелёный. В размещении плиток малахита виден принцип подхода мастера к созданию узора: ножка - единственная большая свободная поверхность, и на ней размещён значительный по величине рисунок: диаметр среднего узора 12-14 см.
Есть что-то колдовское в узорах этого материала. Это та красота, которая создана самой природой — и человек стремится подчеркнуть эту природную красоту. Зеленый или зеленовато-голубой уральский малахит- не просто редкий и весьма дорогой самоцвет. Этот камень - национальный символ России.
***
Автор описания: Наталья Черноморская

Известный петербургский писатель XIX века Михаил Пыляев в своей книге «Драгоценные камни» писал, что в «Императорском Эрмитаже находится много ваз, чаш, столов и тому подобных вещей, сделанных на Петергофской гранильной фабрике из демидовского малахита, который кроме употребления в России идет в громадном количестве за границу, особенно во Францию и Англию, где из него приготовляют различные украшения».

Писатель не совсем прав: изделия из малахита изготавливали в огромном количестве именно в России, так как в начале XVIII века на Южном Урале были найдены крупнейшие запасы этого минерала, разработка которых продолжалась вплоть до XX века. А вот уже готовые изделия — декоративные гигантские вазы, чаши, как купели, столики, светильники, ларцы, канделябры, чернильные приборы, в том числе украшения для женщин из малахита и других поделочных камней — партиями уходили за границу. Зеленого камня было так много, что им отделали даже колонны Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге.

Зеленый цвет малахиту придает наличие в нем карбоната меди. Горные рабочие хорошо знали, что если находишь малахит, значит, поблизости имеются запасы медных руд.

В 1723 году в Пермской губернии при содействии царского правительства заработал Гумешевский рудник. Там добывались куски до 1500 кг весом. Свою зеленую каменную продукцию стал выпускать другой рудник — Медноруднянский, расположенный недалеко от Нижнего Тагила, где была отрыта уникальная глыба в 25 т. Именно ее части пошли на облицовку малахитового зала Зимнего дворца. В конце XVIII века заработал на полную мощность и Колывановский рудник на Алтае. Но первая гранильная фабрика по обработке минералов появилась в 1721 году на берегу Финского залива, в Петергофе. Она была создана по указу императора Петра I. Ее мастера работали в основном на привозном сырье. Это продолжалось до открытия богатых залежей малахита на Южном Урале.

Три гранильные фабрики — Петергофская, Екатеринбургская и Колывановская — по заказу царствующих лиц, кабинета министров выпускали разного рода изящные поделки, которые предназначались для залов Зимнего дворца, подарков зарубежным монархам и приезжавшим важным сановникам.

Эта работа еще больше активизировалась, когда в 1764 году в Санкт- Петербурге по указу императрицы Екатерины II был создан Императорский музей — Новый Эрмитаж.

Работу мастера-камнерезы вели в так называемой технике «русской мозаики», когда основу изделия составлял другой минерал, более простой, или даже металл. И он покрывался нарезанными тонкими пластинами из малахита толщиной от 3 до 5 мм. При этом рисунок в пластинках подбирался таким образом, чтобы создавалось впечатление монолитности всего изделия. Особенно эффектно малахит выглядел с орнаментальными дополнениями в виде золоченой бронзы — статуэток, гербов, подставок, ручек.

Особой гордостью уральских мастеров-камнерезов является ансамбль, состоящий из двух больших ваз так называемой формы «Медичи» и четырех столешниц, выполненных из малахита. Чертежи были подготовлены архитектором И. И. Гальбергом в Санкт-Петербурге. Сначала их утвердили в кабинете министров, затем отослали в Екатеринбург, где и изготавливался этот заказ для Эрмитажа.

Работа над изделием началась в 1839 году. И продолжалась почти два года. В сентябре 1841 года вазы были закончены.

Везли их в столицу с большими предосторожностями: малахит — материал хрупкий. Высота большой вазы была 182 см, диаметр 146 см.

В это же время стали изготавливать вазы меньшего размера. Их высота достигала примерно полу — метра. Ими украшали кабинеты царствующих лиц и богатых сановников.

Но в конце XIX-начале XX века широкий спрос на изделия уральских камнерезов стал па дать. Это объяснялось не только экономическими и политическими проблемами, но прежде всего истощением запасов малахита.

Только один раз видела Панина чашу Колоссальную вживую. Поездку для нее в Санкт-Петербург организовал один руководитель предприятия из Курьи, восхищенный тем, как в колыванском музее верно сохраняют историю создания самого грандиозного изделии алтайских камнерезов.

Смотришь на Царицу ваз и - дух захватывает! - вспоминает Панина. - В Эрмитаже огромное количество разных экскурсий - и тематических, и обзорных. Практически все они заканчиваются в зале Царицы ваз, который по-другому называется еще залом Колыванской вазы.

Здесь все посетители непременно начинают фотографироваться. Поднимают руки и непроизвольно восклицают, потому что на фоне такой мощи люди смотрятся лилипутиками…

Пионеры-рудознатцы

- Ольга Борисовна, история Царицы ваз началась задолго до ее появления в столицы России..

Камнерезное дело на Алтае началось с того, что в 1786 году на реке Алее на Локтевском медеплавильном заводе открыли небольшую шлифовальную мастерскую, потому что там нашли очень интересный красивый порфир.

Потом на Алтай была отправлена группа специалистов-рудознатцев. Они нашли в окрестностях Колывани более 200 месторождений цветного поделочного камня. Все они были очень разные - яшма, гранит, порфир. Причем камни были разнообразны по цветовой гамме, по рисунку, по количеству запасов.

К концу XVIII века медеплавильный завод в селе Колывань был закрыт, а работные люди, специалисты здесь остались. И тогда принимается решение построить на базе закрытого медеплавильного завода большую фабрику по обработке цветного камня.

В 1800 году приступили по возведению двухэтажного здания, а в 1802 году в августе уже началось производство на этой фабрике.

Какие экономически разумные решения наши предки принимали: не просто закрыть, разогнав людей, а сохранить…

Да! Невольно сравнишь с ситуацией в Колыванстрое в конце прошлого века. Закрыли шахту и - все. Дороги чистить некому, поддерживать поселок, в котором была создана великолепная инфраструктура, жили и работали специалисты высочайшего класса, некому. Закрылось все. Люди разъехались по всей стране…

- Вернемся во времена разумных предков наших. Для Царицы ваз нужно было найти не просто камень, а чудо камень.

Ревневскую яшму на Алтае открыли в 1789 году на горе Ревнюха (сейчас это Змеиногорский район). Стали работать с этой яшмой не сразу.

Только Стрижков, первый управляющий Колыванской шлифовальной фабрики, заинтересовался этим камнем. В своих записях он подчеркнул, что это очень красивый твердый камень.

Недаром один из ведущих геологов России Фирсман в начале XX века, когда приезжал на Алтай, сказал, что такой разнообразной цветовой гаммы и такого рисунка яшмы он нигде не видел.

Глыбу длиной в 14 аршин (аршин - 0,711 м - прим. ред.). обнаружил на каменоломне унтер-шихмейстер И. С. Колычев в 1820 году. Но только спустя 4 года после отделения камня управляющий Колыванской шлифовальной фабрики сообщил в Санкт-Петербург, что монолит после очистки может быть употреблен для какой-либо вещи элипсовидной формы.

Отсечь все лишнее

- В Северной Пальмире заинтересовались алтайской находкой?

В Санкт-Петербурге полным ходом шло строительство дворцов, украшений для парков. Сообщением с Алтая заинтересовался архитектор Мельников.

Он и стал автором проекта, который утвердил управляющий кабинетом императора Гурьев. Но переписка со столицей шла долго: почта ушла, вернулась через полгода. В чертежах, присланных из Санкт-Петербурга было что-то непонятно мастерам, например, делать лажки вогнутые или выпуклые и т. д.

Получив в 1828 году небольшой макет-модель, колыванским мастерам стало ясно, какую вазу делать, какие лажки, какие канелюры. И только тогда они приступили к обработке камня в карьере. Обтеска заняла много времени, ведь работали только летом.

Эту грубообработанную глыбу доставили в Колывань за 30 верст. Художник Тарский, исследовав историю, написал картину «Доставка монолита с Ревневского месторождения», которая сейчас находится в Колыванском музее.

Под глыбу подкладывали специальные волокуши, которые по зимнему пути тащили запряженные в лямки мужики, как бурлаки. По одним свидетельствам, было 567 человек. В других свидетельствах - более 1000 человек.

Мы склоняемся ко второй версии, потому что надо же было еще и дорогу торить, рубить лес. На фабрике к работам над чашей приступили 22 декабря 1831 года.

- Для этой работы было построено специальное здание?

Нет, оно было сделано еще в 1820 году. Дело в том, что двухэтажное здание постройки 1802 года имело один небольшой проход.

Когда же приступили к изделиям больших форм, поняли, что доставка огромных монолитов сюда будет затруднительной, а разобрать стену, сложенную из гранитных блоков, было невозможно.

Тогда решили неподалеку построить одноэтажное здание с большими воротами.

Здание колоссальной шлифовальной фабрики проектировалось именно для колоссальных изделий - (от колосс - «огромный», прим. редакции).

- Царица ваз - не единственная чаша колоссальная?

Были и другие, но они меньших размеров. В Эрмитаже на первом этаже стоят еще две колыванские вазы XIX века. От них, как правило, начинаются все экскурсии. Эти вазы, выполненные тоже из зелено-волнистой яшмы, вдвое меньше Царицы.

«Покои» для Царицы

- Наверняка, сложно было транспортировать эдакую махину?

Начали вазу делать 22 декабря 1831 года, а 9 февраля 1843 года ее готовую, упаковали, и специальным поездом - в виде вагона были сделаны четверо саней, в которые запрягли 154 лошади, чаша Колоссальная двинулась к Барнаулу.

В Барнаул обоз прибыл 18 февраля, а 21 февраля он направился в Екатеринбург, на Уткинскую пристань. Там ее перетащили на баржи, отправившиеся по рекам Чусовая, Кама, Волга, далее - по Мариинской системе.

14 августа 1843 года баржа достигла Петербурга. По усадке баржи определили вес вазы: с упаковкой она весила свыше 1000 пудов.

В Петербурге эта громадина вызвала испуг, потому что стало понятно, что ставить ее некуда. Шесть лет, заколоченная в ящике, она простояла на набережной Невы.

Ломали головы: что с ней делать? Предлагали вокруг нее лестницу соорудить, чтобы люди поднимались и осматривали ее внутри: там углубление 5 м на 3 м - как бассейн. Но таким образом всю красоту вазы не увидишь.

Тогда приняли решение: оборудовать для вазы конный проезд между старым и новым зданиями Эрмитажа. Возвели и укрепили фундамент, положили мозаичный пол, затащили Царицу ваз и с двух сторон закрыли - получились вечные «покои» для Царицы.

- Во время ленинградской блокады, наверное, сложно было сохранять этот гигантский экспонат?

Ее обкладывали мешками с песком, чтобы предотвратить попадание осколков. Снаряды и бомбы ее не повредили, но крыша над вазой была повреждена.

Когда раскрывали вазу, то работники Эрмитажа ведрами вычерпывали из нее воду. Военные годы плохо сказались на ее состоянии. Нужно было навести блеск, отшлифовать, отполировать поверхность.

Поэтому в 1948 году пр Эрмитаже открыли училище для специалистов по работе с камнем. Семь человек с нашей колыванской шлифовальной фабрики проходили там обучение и помогали восстанавливать Царицу ваз.

Когда они вновь вернулись в Колывань, то были очень большими специалистами своего дела, принесли много знаний и хороших навыков. И это очень пригодилось.

В 1952 году эти мастера - Митин, Поднебеснов - по проекту Воротникова сделали из кордонского порфира юбилейную вазу к 15-летию Алтайского края. Эти же специалисты сделали первую мозаичную картину из наших очень твердых камней.

И ваза и панно сейчас хранятся в краеведческом музее.

Российские мастера всегда высоко ценили алтайские камни. Тот же Фаберже делал свои ювелирные яйца из алтайского кварцита...

Да, в Эрмитаже есть изделия Фаберже из нашего белоречского кварцита. В том числе и пасхальные яйца. Кстати, колыванская шлифовальная фабрика делала огромное количество таких пасхальных яиц, которые затем русский царь как главнокомандующий раздавал своим подчиненным на праздник.

Такая традиция существовала во всех войсках российской армии. Мой дедушка был офицером царской армии, который в годы гражданской войны перешел на сторону красных, а закончил свою службу воинскую в чине майора советской армии. И с царских времен он хранил такое пасхальное яйцо колыванской фабрики…

- Ольга Борисовна, какое значение имела и имеет Царица ваз для нашей страны?

Павел Свиньин в своем журнале «Отечественных записках» в XIX веке написал о вазе целую статью, где были такие слова: «Хотя некоторые чаши и вазы, привезенные с сибирских гранильных фабрик в Санкт-Петербург, по изящности камней и по красоте своих форм могут сравняться с сею новою чашею и даже превосходить ее, но ни одна из них столь не доказывает ни богатства сибирской натуры, ни смелой предприимчивости русских мастеров».

Почти 25 лет вручную работали над её созданием, искали подходящий постамент, полировали и вырезали живописный орнамент на стенах. Когда она прибыла в Петербург, её очень долго хранили на складе, так как габариты «Царицы» были слишком крупны для залов Эрмитажа. Более 150 лет она стоит в Новом Эрмитаже и радует взор своей монументальностью и красотой.

История создания вазы начинается с 1819 года, когда в одной из каменоломен Алтайского края рабочие обнаружили 11-метровый участок яшмы. От него удалось отколоть восьмиметровый монолит, с трещиной, разделившей камень на две части, одна из которых - длиной в 5, 6 метра, была признана пригодной в работу. Нужно сказать, что в те годы изделия из камня пользовались огромной популярностью и поиски драгоценных камней и минералов крупных размеров велись без перерыва.

Когда камень столь большого размера был найден, Александру Первому незамедлительно отправили депешу, в которой доложили, что найден камень из которого может получиться особо крупная «эллиптическая чаша». В ответ из Петербурга прислали чертежи и гипсовую модель будущей вазы, которую назвали Колыванской в честь Колывановской фабрики, где над ней, с 1828 года не покладая рук трудился архитектор Авраам Мельников.

Почти четверть века прошла с тех пор, как рабочие обнаружили яшмовую глыбу и смогли сообщить в Петербург, что она готова к отправке. Сначала глыбу нужно было вытащить из земли, обработать и отшлифовать, затем обтесать и отполировать, вырезать орнамент и снова отполировать - все работы велись вручную и крайне кропотливо. Вместе с этим долго искали подходящий постамент, а потом не меньше обрабатывали его. В итоге, вес каменного изделия составил 19 тонн, высота - 2,5 метра, большой диаметр - 5, малый - более 3 метров.

Наконец, 19 февраля 1843 года караван из 154 лошадей отправился вместе со своей драгоценной ношей весом в 660 пудов из Колывани к Барнаулу. Через полгода «Царица» прибыла в Петербург. Однако далее случился казус: баржа с ней долго стояла на Фонтанке у Аничкова моста, после деревянные ящики простояли некое количество времени на набережной Невы против Эрмитажа, так как о месте, где должна была стоять ваза, заранее не подумали, а поместить её в парадном втором этаже Зимнего дворца, где находились произведения русских камнерезных фабрик, было невозможно из-за веса и габаритов чаши.

Посему «Царица» находилась до 1845 года на специальном складе, а после ей отвели проезд недавно выстроенного здания Нового Эрмитажа. Здесь ещё четыре года для неё сооружали особый фундамент, и только сенью 1849 года 770 рабочих подняли и поставили чашу на привычное нам место.