А если так то что. Николай Заболоцкий — Некрасивая девочка: Стих. Анализ стихотворения «Некрасивая девочка» Заболоцкого

Если так / если так, то

союз + наречие

Синтаксические конструкции с союзом «если» выделяются знаками препинания, обычно запятыми. Перед словом «то» запятая ставится всегда. Наречие «так» может употребляться в разных функциях, от этого зависит пунктуация.

Если наречие «так» употребляется в функции сказуемого (нет слова, от которого может зависеть «так»), запятая ставится после наречия.

Если так, пошлите его с группой. В. Быков, Дожить до рассвета. Прощай же, брат, если так, не поминай меня лихом. В. Одоевский, Игоша. А если так, то я думаю, что темное слово «судьба» лучше нам будет заменить ясным и определенным выражением – «провидение божие». В. Соловьев, Судьба Пушкина. А если так, то плюнь на все!.. А. Писемский, Хищники.

Если наречие «так» употребляется в функции обстоятельства образа действия (есть слово, от которого зависит «так»), знак препинания ставится после всего придаточного предложения или члена предложения, присоединяемого с помощью союза «если».

Ну насчет костела я, естественно, не слишком обеспокоился, подумал: правильно делает Мороз , если так советует. В. Быков, Обелиск. Потом уж снисходительность, гитара – черт с ней , если так охота, но сперва работать же надо. В. Шукшин, Психопат. Конечно, на тебя могут наехать, но если так думать, и кирпич на голову, как говорится, может упасть. Ф. Искандер, Должники.

@ Слова «если... так» в разговорной речи могут выступать в роли двойного союза. В этом случае их можно мысленно заменить на союз «если... то». Починить если , носить да носить. В. Быков, Круглянский мост.

Словарь-справочник по пунктуации. - М.: Справочно-информационный интернет-портал ГРАМОТА.РУ . В. В. Свинцов, В. М. Пахомов, И. В. Филатова . 2010 .

Смотреть что такое "если так / если так, то" в других словарях:

ЕСЛИ - 1. союз. Выражает условие совершения, существования чего н. Е. просишь, я пойду. Е. сможешь, приезжай. 2. частица. То же, что разве (во 2 знач.). Некогда мне заходить. Е. на минуточку (на минуточку е.). Лопата не берёт, ломом е. Если бы 1) союз … Толковый словарь Ожегова

если так - раз так, коли так, раз такое дело, в таком разе, коли на то пошло, раз такие пироги, если уж на то пошло, когда так, тогда, раз на то пошло, в таком случае Словарь русских синонимов. если так тогда, в таком случае; когда так, коли так, раз так,… … Словарь синонимов

ТАК - (1) ТАК (1) 1. нареч. Обозначает обстоятельство, способ, образ действия в знач. именно таким образом, не как нибудь иначе. Именно так. «Невежи судят точно так.» Крылов. «Так годы многие прошли.» Лермонтов. «Петру Иванычу простительно так думать и … Толковый словарь Ушакова

Если Даже И.., Так - союз 1. Употр. при соединении однородных членов предложения, первый из которых содержит допущение; если и.., то; если и.., так; если даже и.., то; хотя и. 2. Употр. при присоединении придаточной части сложноподчиненного предложения со значением… …

Если Даже И.., То - союз 1. Употр. при соединении однородных членов предложения, первый из которых содержит допущение; если и.., так; если и.., то; если даже и.., так; хотя и. 2. Употр. при присоединении придаточной части сложноподчиненного предложения со значением… … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

Если И.., Так - союз 1. Употр. при соединении однородных членов предложения, первый из которых содержит допущение; если и.., то; если даже и.., так; если даже и.., то; хотя и. 2. Употр. при присоединении придаточной части сложноподчиненного предложения со… … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

Если И.., То - союз 1. Употр. при соединении однородных членов предложения, первый из которых содержит допущение; если и.., так; если даже и.., так; если даже и.., то; хотя и. 2. Употр. при присоединении придаточной части сложноподчиненного предложения со… … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

Вот уж не знаю, кто первый додумался подвести под женскую красоту – понятие размытое, акварельное, субъективное – твердую формулу эталона. Уверена в одном – это была не женщина. Не наш почерк. Не наш. Ни одна из нас не стала бы заморачиваться по этому поводу. Такая основательность присуща именно сильной половине человечества. В этом они преуспели. Даже слишком. Именно они – наши драгоценные мужчины, определяли для нас, женщин, те самые критерии, в соответствии с которыми мы либо становились красавицами, либо низвергались с пьедестала.

Процесс этот их явно увлек. Понравился. Захватил. А древние женщины, непонятно зачем, пошли на поводу их бурной фантазии. Стали потакать их прихотям. Из кожи вон лезли, чтобы удовлетворить изощренный вкус. С каждым новым историческим витком, мужчины становились все более привередливыми и требовательными. Чем изощреннее были они, тем изобретательнее становились мы. Они развивали фантазию, мы – смекалку.
Не верите? Судите сами.

Самыми непритязательными были эстеты, обживавшие первобытные времена. Их формула красоты была проста и прямолинейна. Женщина – прежде всего, источник жизни. Так называемый «сосуд плодородия». Посему, наиболее привлекательными, с их точки зрения, были широкобедренные красавицы с очень большим бюстом. Остальное – мелочи. Глаза, ноги, или же цвет волос их не волновали. Совсем.

Продолжим. В фокусе наших исследований Древняя Индия. Пока все чинно. В рамках традиционных мужских вкусов и предпочтений. Без фанатизма. Массивные бедра, упругая грудь и глубокий пупок. Гурманы восхищаются женскими шеями с тремя ласкающими взор складочками.

Дальше больше. Древнеперсидские мужички подошли к процессу более изобретательно. Титул «прекрасной пери» доставался лишь той… Здесь я, вслед за известным российским сатириком, посоветовала бы набрать побольше воздуха в грудь. Так вот. В красавицы здесь определяли только ту женщину, у которой четырежды повторяются десять основных качеств: круглых, широких, длинных, узких, больших, маленьких, тонких, белых, черных, красных. Итого: десять по четыре. Намудрили мужички? Намудрили! Поясняю. Длинными должны быть волосы, шея ресницы и, почему-то, нос. Специфично, но из песни слов не выбросишь. Под округлостью подразумевались покатость бедер, плеч, округлость кончиков пальцев и лодыжек. И так далее. А за особый шик почитались нежные ворсинки над верхней губой. Восток – дело тонкое!

По сравнению с фонтанирующими идеями персами арабы выглядят просто мальчишками в коротеньких штанишках. Их вкусы просты, ясны и лаконичны. Если глаза – то чернее ночи, и обязательно с сонными, отяжеленными веками. Если лицо – то круглое, как полная луна. Если щеки – то уж румяные, ну хотя бы нарумяненные. Скромненько, и со вкусом. Не удивили. Хотя и здесь не обошлось без нюанса. На щеке обязательно должна иметься родинка. Без этого никак. Незачет!

Спрос тут же родил предложение. Родинку подавай? Пожалте! Те, чью щечку Создатель обделил нюансом, имитировали родинки с помощью индиго, смешанного с растертыми в порошок драгоценными камнями. Получите, как говориться, распишитесь. И еще – пальцы должны непременно сужаться. А для завершения образа, красавицы непременно красили ногти огненно-красной хной.

Так, что это у нас? Япония? Так точно. Сегуны, самураи, гейши. Вот уж где мужчины отличились, так отличились. Толстый слой белил на женских лицах был здесь в чести. Тамошние законодательницы мод, идя на встречу трудящихся и не очень, зубы зачерняли, а губы красили в темно зеленый цвет. Картинка, прямо скажу, не для слабонервных. Особенно спросонья. Однако спорить о вкусах не будем. Неблагодарное это дело. Да мы и не ставили перед собой подобной цели.

Что там у нас дальше? В поле зрения средневековая Европа. Повсюду горят костры инквизиции. Красивые женщины как вид обречены на вымирание. Искусственный отбор. Эволюция. Создается впечатление, что отважные рыцари несколько подрастерялись в своих желаниях и ощущения. Бросаются из одной крайности в другую, точно срикошетившие от стен пули. А мы, не от великого, между нами говоря, ума, спешим удовлетворить их капризы.
То они видят в нас Богоматерь, то вместилище греха. То им подавай не в меру стройных, скорее тощих девиц. Да побледнее. Да чтобы руки и ноги подлиней. Этаких оглоблей в юбках. То их восхищают выпуклые животики. Хотя с животиками, как раз, все понятно. Своеобразная дань уважения непорочному бремени Девы Марии. Как результат – дамы в положении – наиболее красивы. Кто сего удовольствия лишен, тут же ответили новой придумкой. Стали подкладывать под платье небольшие подушечки. Не Бог весть что, но срабатывало. Тем более, что мужчин подобное лукавство не смущало. Они получали, то чего хотели. Техническая сторона вопроса их не волновала. Во всяком случае, до определенного момента.

К рассвету Ренессанса европейские мужички наконец-то пришли, что называется, к единому знаменателю. Определились таки. Лучше бы не определялись. Потому, как формула, выведенная ими, оказалась довольно сложной. Мудреной. Заковыристой.

Внимание! Как там у нас с воздухом в груди? Нормально? Тогда продолжаю.
Речь идет о каноне « тридцати трех троек». Согласно этому апогею человеческой мысли женщина считалась красивой только в том случае, если у нее были красными губы, щеки и ногти. Привет персам! Белыми – кожа, зубы, руки. Что-то там длинное, что-то короткое, что-то маленькое, что-то большое. И так тридцать три раза.

И вновь мы сломя голову несемся навстречу мужским пожеланиям. Не успели они подумать, что им нравятся высокие лбы, как прекрасные дамы, дабы считаться таковыми, бросились выбривать себе челки, а заодно и брови, чтобы не нарушать чистоту линии.
Ну как? Впечатляет? По-моему, явный перебор. Но это мое субъективное мнение.

Однако продолжим. XVIII век. Рококо. Мадам Помпадур. Проказник Буше. Франция уже законодательница мод. Галантные кавалеры впечатляются от пухленьких щечек и широких бровей. «Не вопрос», – говорим мы и начинаем закладывать за щеки шарики из пробки и носить накладные брови из кусочков мышиных шкурок. Мужчины в восторге. Мы некоторое время почиваем на лаврах. Отдыхаем, набираемся сил перед штурмом новых эталонов. Мы начеку. Все говорит о том, что передышка будет не долгой.

Предчувствия нас не обманули.
Заглянем в XIX век. Господство романтизма. Поиск новых идеалов, новых кумиров. Мужчины обратили свой взор в высшие материи. Теперь им подавай женщину загадку, окутанную таинственным, дымчатым флером. Полузагадка, полувидение, полумираж. Для полноты образа – застывшая в глазах печаль, росинка слезы, дрожащая на длинной реснице, томик душещипательных стихов в полупрозрачных, бледных руках, отрешенный взгляд… Иметь вид земной не приличествует званию красавицы. Ее удел –возвышенный и чистый мир, не опошленный насущными заботами мир грез.

Формула определена. Мужчины замерли в ожидании. Команда «на старт» прозвучала. И мы, женщины, вновь несемся вслед неиссякаемым мужским фантазиям. Закатываем «под образа» печальные в слезах глаза, худеем, доводим себя до изнеможения и все для того, чтобы остатками угасающего сознания услышать, над своим, рухнувшим в обморок телом восхищенное: «Хороша! Чертовски хороша, господа!».

Однако, что это мы все по заграницам, да по заграницам. Пора бы обратить свой взор в родную сторонку. Да не в какие-то там города. А поближе к народу. В деревню. Что там нашим мужикам нравится? Вот кто не мудрствовует лукаво. Для них красавица – это и работница, и хозяйка, и мать многочисленного потомства. Удобно. Практично. Покойно.

Одной красотой сыт не будешь – логика железная. А посему – где здоровье, там и красота. Чем пышнее и телеснее, тем глазу приятнее. Неудивительно, что девушки на выданье, дабы приобрести лишние бонусы в мужицких глазах надевали на себя до дюжины юбок. А ежели, не дай Бог, дочка спадала с лица, заботливая мамашка укладывала ее на несколько дней в постель и потчевала медом, сдобой, да… хлебной водкой. Прямо откорм какой-то!

Так, что там у нас дальше? Ого! XX век на дворе! Интересно. Но здесь я умокаю. За меня все скажет Александр Блок. Именно его прекрасная Незнакомка стала символом красоты земной и неземной одновременно. Маэстро, изобразите:
…«И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука…»

Дальше что-то там про темную вуаль, очарованную даль, и очи синие бездонные, цветущие на дальнем берегу… Ну, в общем, вы поняли. Серебряный век. Вновь в чести загадка, тайна, и туман. И мы вновь соответствуем. Стараемся. Стремимся. Зачем? Вопрос третий. Это уже совсем другая история.

«Так это все когда было!» – возразит мне въедливый читатель. – «сегодня подобными глупостями никто не страдает..

Возможно и так. Только не все так просто и в наше время. Кок-то на досуге один немецкий ученый по фамилии Штрац, вычислил… Древние персы и представители славного Ренессанса нервно курят в стороне! Так вот. Этот самый Штрац вычислил, что идеальная женщина должна иметь рост равный 8 длин головы, 9 длин кисти руки и 10 длин лица. А ширина плеч должна равняться двойной длине головы….

После этого формула 90x60x90 покажется нам банальным примерчиком для подготовительного класса. Брызги шампанского. Так сказать, для поддержания тонуса.
Справедливости ради стоит заметить, что все это было в прошлом столетии. Более того – в прошлом тысячелетии. Быть может кто-то и сейчас пытается вывести формулу женской красоты. Кто знает. Однако на глаза и на слух пока ничего не попадало. Может у мужчин иссякла фантазия. А может у них, наконец-то, хватило мудрости воспринимать нас такими, какие мы есть на самом деле.

Красота тела – один из признаков его здоровья. Во всяком случае, так считали древние, а с ними спорить бесполезно. Точнее – бесперспективно. Красота же, как известно, понятие условное. На вкус и цвет, как говорят, друга, увы, не сыскать. Однако в разное время у разных народов имелись свои критерии определения таковой. Особенно усердствовали в определении степени женской привлекательности.

Уж не знаю, кто первым додумался подвести под женскую красоту – понятие размытое, акварельное, субъективное – твёрдую формулу эталона. Уверена в одном – это была не женщина. Не наш почерк. Не наш. Ни одна из нас не стала бы заморачиваться по этому поводу. Такая основательность присуща именно сильной половине человечества. В этом они преуспели. Даже слишком. Именно они – драгоценные мужчины, определяли для нас, женщин, те самые критерии, в соответствии с которыми мы либо становились красавицами, либо низвергались с пьедестала.

Этот процесс их явно увлёк. Понравился. Захватил. А древние женщины, непонятно зачем, пошли на поводу их бурной фантазии. Стали потакать неуёмным фантазиям. Из кожи вон лезли, чтобы удовлетворить изощрённый вкус. С каждым новым историческим витком мужчины становились всё более привередливыми и требовательными. Чем изощрённее были они, тем изобретательнее становились мы. Они развивали фантазию, мы – смекалку.

Не верите? Судите сами.

Самыми непритязательными были эстеты, обживавшие первобытные времена. Их формула красоты была проста и прямолинейна. Женщина – прежде всего, источник жизни. Так называемый «сосуд плодородия». Продолжательница рода. Посему наиболее привлекательными, с их точки зрения, были широкобедренные красавицы с очень большим бюстом. Остальное – мелочи. Глаза, ноги или же цвет волос их не волновали. Совсем.

Продолжим. В фокусе наших исследований Древняя Индия. Пока всё чинно. В рамках традиционных мужских вкусов и предпочтений. Без фанатизма. Массивные бедра, упругая грудь и глубокий пупок. Гурманы восхищаются женскими шеями с тремя ласкающими взор складочками.

Дальше больше. Древнеперсидские мужички подошли к процессу более изобретательно. Титул «прекрасной пери» доставался лишь той… Здесь я, вслед за известным российским сатириком, посоветовала бы набрать побольше воздуха в грудь. Так вот… В красавицы здесь определяли только ту женщину, у которой четырежды повторяются десять основных качеств: круглых, широких, длинных, узких, больших, маленьких, тонких, белых, чёрных, красных. Итого: десять по четыре. Намудрили мужички? Намудрили!

Поясняю. Длинными должны быть волосы, шея, ресницы и, почему-то, нос. Специфично, но из песни слов не выбросишь. Под округлостью подразумевались покатость бёдер, плеч, округлость кончиков пальцев и лодыжек. И так далее. А за особый шик почитались нежный пушок над верхней губой. Восток – дело тонкое!

По сравнению с фонтанирующими идеями персами арабы выглядят просто мальчишками в коротеньких штанишках. Их вкусы просты, ясны и лаконичны. Если глаза – то чернее ночи, и обязательно с сонными, отяжелёнными веками. Если лицо – то круглое, как полная луна. Если щёки – то уж румяные, ну хотя бы нарумяненные. Скромненько, и со вкусом. Не удивили. Хотя и здесь не обошлось без нюанса. На щеке обязательно должна иметься родинка. Без этого никак. Незачёт!

Спрос тут же родил предложение. Родинку подавай? Пожалте! Те, чью щёчку Создатель обделил нюансом, имитировали родинки с помощью, как это не странно, индиго, смешанного с растёртыми в порошок драгоценными камнями. Получите, как говорится, распишитесь. И ещё – пальцы должны непременно сужаться. А для завершения образа, красавицы непременно красили ногти огненно-красной хной.

Так, что это у нас? Япония? Так точно. Сёгуны, самураи, гейши. Вот уж где мужчины отличились, так отличились. Толстый слой белил на женских лицах был здесь в чести. Тамошние законодательницы мод, идя навстречу трудящимся и не очень, зубы зачерняли, а губы красили в тёмно-зелёный цвет. Картинка, прямо скажу, не для слабонервных. Особенно спросонья. Однако спорить о вкусах не будем. Неблагодарное это дело. Да мы и не ставили перед собой подобной цели.

Что там у нас дальше? В поле зрения средневековая Европа. Повсюду горят костры инквизиции. Красивые женщины как вид обречены на вымирание. Искусственный отбор. Эволюция. Создается впечатление, что отважные рыцари несколько подрастерялись в своих желаниях и ощущениях. Бросаются из одной крайности в другую, точно срикошетившие от стен пули. А мы, не от великого, между нами говоря, ума, спешим удовлетворить их капризы.

То они видят в нас Богоматерь, то вместилище греха. То им подавай не в меру стройных, скорее тощих девиц. Да побледнее. Да чтобы руки и ноги подлиней. Этаких оглобель в юбках. То их восхищают выпуклые животики. Хотя с животиками как раз всё понятно. Своеобразная дань уважения непорочному бремени Девы Марии. Как результат – дамы в положении наиболее красивы. Кто сего удовольствия лишён, тут же ответил новой придумкой. Стали подкладывать под платье небольшие подушечки. Не Бог весть что, но срабатывало. Тем более мужчин подобное лукавство не смущало. Они получали, то чего хотели. Техническая сторона вопроса их не волновала. Во всяком случае, до определённого момента.

К рассвету Ренессанса европейские мужички наконец-то пришли, что называется, к единому знаменателю. Определились-таки. Лучше бы не определялись. Потому как формула, выведенная ими, оказалась довольно сложной. Мудрёной. Заковыристой.

Внимание! Как там у нас с воздухом в груди? Нормально? Тогда продолжаю.

Речь идёт о каноне «тридцати трёх троек». Согласно этому апогею человеческой мысли женщина считалась красивой только в том случае, если у неё были красными губы, щёки и ногти. Привет персам! Белыми – кожа, зубы, руки. Что-то там длинное, что-то короткое, что-то маленькое, что-то большое. И так тридцать три раза.

И вновь мы сломя голову несёмся навстречу мужским пожеланиям. Не успели они подумать, что им нравятся высокие лбы, как прекрасные дамы, дабы считаться таковыми, бросились выбривать себе чёлки, а заодно и брови, чтобы не нарушать чистоту линии.

Ну как? Впечатляет? По-моему, явный перебор. Но это моё субъективное мнение.

Однако продолжим. XVIII век. Рококо. Мадам Помпадур. Проказник Буше. Франция уже законодательница мод. Галантные кавалеры впечатляются от пухленьких щёчек и широких бровей. «Не вопрос», – говорим мы и начинаем закладывать за щёки шарики из пробки и носить накладные брови из кусочков мышиных шкурок. Мужчины в восторге. Мы некоторое время почиваем на лаврах. Отдыхаем, набираемся сил перед штурмом новых эталонов. Мы начеку. Всё говорит о том, что передышка будет недолгой.

Предчувствия нас не обманули.

Заглянем в XIX век. Господство романтизма. Поиск новых идеалов, новых кумиров. Мужчины обратили свой взор в высшие материи. Теперь им подавай женщину-загадку, окутанную таинственным флёром. Полузагадка, полувидение, полумираж. Для полноты образа – застывшая в глазах печаль, росинка слезы, дрожащая на длинной реснице, томик душещипательных стихов в полупрозрачных, бледных руках, отрешённый взгляд… Иметь вид земной не приличествует званию красавицы. Её удел – возвышенный и чистый мир, не опошленный насущными заботами, мир грёз.

Формула определена. Мужчины замерли в ожидании. Команда «на старт» прозвучала. И мы, женщины, вновь несёмся вслед неиссякаемым мужским фантазиям. Закатываем «под образа» печальные в слезах глаза, худеем, доводим себя до изнеможения, и всё для того, чтобы остатками угасающего сознания услышать над своим рухнувшим в обморок телом восхищённое: «Хороша! Чертовски хороша, господа!»

Однако, что это мы всё по заграницам, да по заграницам. Пора бы обратить свой взор в родную сторонку. Да не в какие-то там города. А поближе к народу. В деревню. Что там нашим мужикам нравится? Вот кто не мудрствует лукаво. Для них красавица – это и работница, и хозяйка, и мать многочисленного потомства. Удобно. Практично. Покойно.

Одной красотой сыт не будешь – логика железная. А посему – где здоровье, там и красота. Чем пышнее и телеснее, тем глазу приятнее. Неудивительно, что девушки на выданье, дабы приобрести лишние бонусы в мужицких глазах, надевали на себя до дюжины юбок. А ежели, не дай Бог, дочка «спадала с лица», заботливая мамашка укладывала её на несколько дней в постель и потчевала мёдом, сдобой да… хлебной водкой. Прямо откорм какой-то!

…И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Её упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука…

Дальше что-то про тёмную вуаль, очарованную даль, и очи синие бездонные, и пальмы, цветущие на дальнем берегу… Ну, в общем, вы поняли. Серебряный век. Вновь в чести загадка, тайна, и туман. И мы вновь соответствуем. Стараемся. Стремимся. Зачем? Вопрос третий. Это уже совсем другая история.

«Так это все когда было! – возразит мне въедливый читатель, – сегодня подобными глупостями никто не страдает…»

Возможно. Только не всё так просто и в наше время. Как-то на досуге немецкий учёный по фамилии Штрац, вычислил. (Древние персы и представители славного Ренессанса нервно курят в стороне!) Так вот. Этот самый Штрац вычислил, что идеальная женщина должна иметь рост равный 8 длин головы, 9 длин кисти руки и 10 длин лица. А ширина плеч должна равняться двойной длине головы…

После этого формула 90 Х 60 Х 90 покажется банальным примерчиком для подготовительного класса. Брызги шампанского! Так сказать, для поддержания тонуса.

Справедливости ради стоит заметить, что всё это было в прошлом столетии. Более того – в прошлом тысячелетии. Быть может кто-то и сейчас пытается вывести формулу женской красоты. Кто знает. Однако на глаза и на слух пока ничего не попадало. Может, у мужчин иссякла фантазия. А может, у них, наконец-то, хватило мудрости воспринимать нас такими, какие мы есть на самом деле.

"Что есть красота? И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в которм пустота или огонь, мерцающий в сосуде? " и получил лучший ответ

Ответ от Slavik German[гуру]
НЕКРАСИВАЯ ДЕВОЧКА
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, -
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Источник: Николай Заболоцкий, 1955 г

Ответ от Ваше_право_не_обязывает_меня [гуру]
точного определения нет. есть конкретное миропонимание у каждого человека. и сосуд, и огонь. что каждый вкладывает в понятие, тем она для этого человека и является

Ответ от [гуру]
Сосуд наполненый желаньем страсти,
Огонь и пустоту обьединивший,
И всех в округе покоривший.

Ответ от Bagin [гуру]
Есть индийская легенда про жидкую красоту. Когда услышала ее, то не смогла ее забыть. ВОзможно я не смогу передать вам все детали, но суть ее такова.
У одного махараджа (царя) была прекрасная дочь, славившаяся своей красотой далеко за пределами своего государства. Многие царевичи приходили свататься к ее отцу. Но не отвечала она им симпатией.
И вот однажды приехал в это княжество один из царевичей, славился он своей праведностью и мудростью. Он также был наслышан про красоту и ум этой прекрасной девушки и решил попытаться счастья. Увидев ее впервые, царевич почувствовал, что в сердце его зажегся огонь любви, и он стал искать расположения девушки. Он стал симпатичен красавице царевне и однажды она пригласила его на встречу, и спросила, на самом ли деле он любит ее. На что царевич отвечал, что любит ее всем сердцем. Тогда царевна решила убедиться в этом и попросила его покинуть их княжество, и приехать в назначенное время и место.
Царевич уехал, окрыленный надеждой, что самая прекрасная девушка станет его женой. Через месяц он прибыл в положенное место. Он зашел в хижину и задохнулся от вони, которая стояла там. Но желание окрыляло его и он не смутился и обратился:
"Эй, старуха, передай царевне, что приехал ее жених. Веди меня к ней".
На что, старуха ответила ему: "Ты не узнаешь меня? "
Принц озадачился. "Откуда я могу знать всех старух этой округи? "
На что старуха сказала ему: "Приглядись ко мне повнимательнее".
Принц присмотрелся в изнеможденное, сморщенное лицо и был потрясен, так как он узнал в этой старухе - красавицу принцессу.
"О боги, кто с тобой такое сотворил? - воскликнул принц.
" Никто, я решила проверить, на самом ли деле, ты любишь именно меня, а не просто испытываешь вожделение к моему телу. Но как видно, я оказалась права".
"Но, что с тобой случилось? Куда пропала твоя красота? " - спросил принц.
"Пойдем, я покажу тебе, где моя красота" - ответила ей принцесса.
Она подвела его к зловонным сосудам и показала ему испражнения и сказала: "Посмотри, вот она моя красота, которую ты так ценил. КОгда ты уехал. Я стала принимать слабительные и рвотные средства и приказала слугам собирать испражнения в эти сосуды. За месяц от моей красоты и молодости ничего не осталось". "А теперь скажи мне, по прежнему ли ты намерен жениться на мне? "
Принц не смог сдержать отвращения, которое ему внушали этот запах, эта старуха, в которую превратилась принцесса, и он понял, что не испытывал к красавице принцессе любви, а лишь вожделение, которое закрыло ему глаза. Он был огорошен этим. Но он был праведным человеком и сдержал свое слово. Он сказал, что женится на принцессе. И в тот же миг богиня Процветания вернула утраченную красоту девушки.

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

Анализ стихотворения «Некрасивая девочка» Заболоцкого

Тема различий внешней и внутренней красоты поднимается в произведениях поэтов разного времени, и возможно, будет звучать еще долгое время. В своем стихотворении «Некрасивая девочка» Николай Заболоцкий описывает внешность главной героини без использования метафор и гипербол – он пишет то, что видит: «черты лица остры и некрасивы», «рот длинен, зубки кривы». Это простая маленькая девочка в дырявой рубашке, отличающаяся от своих сверстников внешностью, которую обыватель назвал бы дурной, некрасивой и отталкивающей.

Но в противовес внешней «некрасивости», автор произведения тонко подмечает ее характер, ее внутреннюю красоту, тот самый огонь, который горит внутри сосуда и тот, что есть истинная красота. Заболоцкий отмечает, что чужая радость для девочки точно так же, как и своя, она еще не делит, как взрослые, на свое и чужое все то, что ее окружает. Она чиста в своей детской наивности, и своим произведением автор как будто просит читателя все-таки обращать внимание именно на красоту внутри, а не то, что снаружи.

Размышляя о том, что же ждет девочку в будущем, автор с горечью подмечает, что со временем, подрастая, бедный ребенок поймет, что среди своих сверстниц она всего лишь «бедная дурнушка», над которой будут подшучивать или же дружить из жалости. Выделяется то, что большее внимание отводят внешности, а не душе и сердцу, что в современном даже автору мире то, что снаружи ценится гораздо больше, чем то, что внутри. И все же поэт надеется, что даже чужие насмешки не осквернит чистую душу, а грязный мир не заполнит сердце пороками и завистью. Он рассуждает на тему того, что же все-таки есть красота – пустой сосуд, или огонь, мерцающий в сосуде.

Портрет ребенка создается Заболоцким не с помощью метафорических описаний, автор прибегает к четким эпитетам: «худая рубашонка», «колечки кудрей» и т.д. Однако, размышляя на тему чувств, а затем и будущего некрасивой девочки, начинают появляться и метафоры– «охваченная счастьем бытия», «…радость так же, как своя, томит ее и вон из сердца рвется», «младенческая грация души».

Стихотворение можно отнести к жанру элегии, поскольку его автор рассуждает об одном из вечных философских вопросов – что есть истинная красота. Преобладающий настрой произведения – грустный. Размер стихотворения – пятистопный ямб. Представлены разные типы рифмы – параллельная, кольцевая, перекрестная. Встречается и женская, и мужская рифмы.