Путь Правды. Максим Ниценко - СБУ пытает несовершеннолетних! Список политзаключенных Украины

Мама Максима Ниценко: «СБУ пытала моего 16-летнего сына»

18.09.2017

Журналистам украинского оппозиционного издания «Голос Правды » передали письмо мамы Ниценко Максима Витальевича (05.06.1998 г.р.).

По словам женщины, Максим подвергся пыткам со стороны сотрудников СБУ – об этом уже уведомлены Международный Красный Крест и ОБСЕ:

«Максим был задержан 18 марта 2015 года благодаря заранее спланированной провокации сотрудниками СБУ, — говорится в письме. - Провокатор — Захар Сонгулашвили 1994 года рождения, житель Изюма, ранее судим, манипулировал сознанием 16-летнего подростка. Он познакомился с ним в социальной сети «ВКонтакте», вызвал ребенка на встречу, запугивая его расправой над ним и нашей семьей; предоставил муляжи взрывных устройств(изготовленных сотрудниками СБУ из хозяйственного мыла, обмотанных скотчем)».

Провокатор предоставил машину, отвез Максима к железнодорожному мосту в г. Изюм:

«Провокатор (он же завербованный агент СБУ) заложил муляжи взрывных устройств под опоры ж/д моста».

Женщина уверена: несовершеннолетний подросток не смог бы разобраться в ситуации в силу своего возраста:

«Сразу же после спланированной провокации СБУ Максим подвергся мощному психологическому и физическому насилию. Его избивали и жестоко пытали элекрошокером, подвешивали, избивали заполненными водой бутылками по голове, ногам, почкам. Приставляли пистолет к голове, перещелкивали затвором и угрожали убить. Пытки и издевательства начались в СБУ г. Изюма и продолжились в СБУ г. Харькова».

О задержании Максима матери сообщили спустя 12 часов. Допросы были совершены без присутствия родителей и адвоката, с целью «выбивания» признания:

«27 марта 2015 года Максим написал жалобу в присутствии адвоката в Военную прокуратуру Харьковской области на неправомерные действия сотрудников СБУ, но расследование не было проведено. В связи с нахождением под стражей с 18 марта 2015 года у него обострились хронические заболевания, выявилось серьезное заболевание почек, вызванное тяжелыми условиями содержания под стражей, а также после применения пыток».

Состояние здоровья подростка постоянно ухудшается:

«Мед.помощь не оказывается, никакого лечения не обеспечивается! В данном случае нарушается право репрессированного на жизнь, предусмотренное ст. 27 Конституции Украины. Несовершеннолетний ребенок неоднократно заявлял в зале судебных заседаний об ухудшении своего здоровья».

Изюмский районный суд неоднократно отклонял ходатайства адвоката о назначении медицинского осмотра:

«4 апреля 2016 года Изюмский райсуд вынес решение о проведении полного мед.осмотра в условиях СИЗО №27 г. Харькова. Решение суда не выполнено до сих пор. 25 августа 2016 года Изюмский райсуд вынес другое решение о назначении судебно-медицинской экспертизы, поручив ее выполнение экспертам Харьковского областного бюро судебно-медицинских экспертиз. Решение суда также не выполняется».

Мать Максима неоднократно обращалась к начальнику СИЗО №27 г. Харькова по поводу неоказания мед. помощи её сыну и с жалобами на то, что купленные лекарства не передают ребенку.

По словам правозащитников, в зале судебного заседания «провокатор от СБУ» был в маске:

«Также была осуществлена подмена свидетеля. Выяснилось, что провокатор был ранее судим. К сожалению, провокации в городе Изюм поставлены на поток. Так, 4 апреля 2016 года эту же провокационную схему применили к другому человеку — Дегтяреву Андрею Алексеевичу (49 лет). Его осудили на 10 лет лишения свободы. Причем провокатор оказался тот же, что и у Максима - Захар Сонгулашвили».

Приговора суда нет до сегодняшнего дня. Суд затягивается из-за неспособности обвинения предъявить весомые улики против Максима Ниценко.

Четыре года нацистского режима на Украине: Преследование и пытки несовершеннолетних на Украине - обычная практика для карательных органов.

Гость программы Максим Ниценко освобождённый по обмену из плена СБУ.
Ниценко Максим Витальевич 05.06.1998 года рождения, был задержан 18 марта 2015 года, благодаря заранее спланированной провокации сотрудниками СБУ. Провокатор манипулируя сознанием 16-летнего подростка, познакомился с ним в социальной сети «В Контакте», вызвал ребенка на встречу, запугивая его расправой над ним и семьей; предоставил муляжи взрывных устройств (изготовленных сотрудниками СБУ из хозяйственного мыла, обмотанных скотчем). Провокатор предоставил машину, отвез Максима к железнодорожному мосту в г. Изюм. Провокатор (он же завербованный агент СБУ) заложил муляжи взрывных устройств под опоры ж/д моста. Несовершеннолетний Максим ребенок не мог разобраться в ситуации в силу своего возраста. Сразу же после спланированной провокации СБУ подросток подвергся мощному психологическому и физическому насилию. Его избивали и жестоко пытали элекрошокером, подвешивали, избивали пластиковыми бутылками заполненными водой по голове, ногам, почкам. Приставляли пистолет к голове, перещелкивали затвором оружия и угрожали убить. Пытки и издевательства начались в СБУ г. Изюма и продолжились в СБУ г. Харькова. О задержании 16-летнего Максима, матери сообщили спустя 12 часов. Допросы проводились без присутствия родителей и адвокатов. В связи с нахождением под стражей с 18 марта 2015 года у него обострились хронические заболевания. В данном случае нарушается право репрессированного на жизнь, предусмотренное ст. 27 Конституции Украины. Несовершеннолетний ребенок неоднократно заявлял в зале судебных заседаний об ухудшении своего здоровья. Ранее Изюмский районный суд неоднократно отклонял ходатайства адвоката о назначении мед.осмотра. 4 апреля 2016 года Изюмский райсуд вынес решение о проведении полного мед.осмотра в условиях СИЗО№27 г. Харькова. Решение суда не выполнено до сих пор. 25 августа 2016 года Изюмский райсуд выносит другое решение о назначении судебно-медицинской экспертизы, поручив ее выполнение экспертам Харьковского областного бюро судебно-медицинских экспертиз. Мать Максима неоднократно обращалась к начальнику СИЗО №27 г. Харькова по поводу неоказания мед. помощи её сыну и с жалобами на то, что купленные лекарства не передают ребенку. В зале судебного заседания провокатор был в маске, также была осуществлена подмена свидетеля. Выяснилось, что провокатор был ранее судим. К сожалению, провокации в городе Изюм поставлены на поток. Так 4 апреля 2016 года эту же провокационную схему применили к другому человеку - Дегтяреву Андрею Алексеевичу (49 лет). Его засудили на 10 лет лишения свободы. Причем провокатор оказался тот же, что и у Максима — Захар Сонгулашвили 1994 года рождения, житель Изюма, ранее судим. Родители неоднократно обращались в Международный Красный Крест, ОБСЕ.

В темноте у железнодорожного моста остановились двое, рослый мужчина и подросток. Осмотревшись по рельсовому пути они прошли до середины моста.

— Отлично, закладывать будем тут. Скоро покажется состав с техникой, информация у меня точная, так что будь спокоен, — раздался голос старшего.

Мужчина присел и уверенными движениями что-то прикрепил к внутренней стороне рельсы. Подросток стоял рядом и напряженный взгляд выдавал волнение юноши, что не осталось незамеченным его спутником.

— Не трусь, люди на нас надеются, и мы не можем их подвести. Все будет хорошо, — сказал он, подбадривая оробевшего парнишку.

Парнишку звали Максим Ниценко , обычный шестнадцатилетний школьник из города Изюм. Недавно, как ему казалось, он вступил в «организацию харьковских партизан» и сейчас выполнял свое первое боевое задание, не подозревая, что это ловушка, а человек рядом с ним — провокатор из СБУ.

Но обо всем по порядку.

Семья Максима незадолго до трагических событий Майдана 2014 года переехала из Донецка в маленький городок Изюм в Харьковской области. Подросток учился в обычной школе, занимался спортом. События на Майдане и последующие боевые действия на его родном Донбассе воспринял негативно, о чём неоднократно высказывался в кругу своих друзей. Это тут же сочли «поддержкой сепаратистов».

В декабре 2014 года один из друзей Максима сказал, что с ним хочет познакомиться какой-то человек и дал ссылку на его страницу в соцсети. Школьник списался с незнакомцем, который представился как Игорь Петров . При встрече тот рассказал, что представляет некую подпольную организацию «харьковских партизан» (на тот момент действительно в харьковской области прошла серия диверсий) и здесь находится с целью «создания боевой ячейки организации», для чего ищет подходящих людей. По его словам, друг характеризует Максима как человека смелого и решительного, поддерживающего Донбасс в его борьбе за свои права, и он как выходец с Донбасса просто обязан оказать помощь своим землякам, гибнущим под обстрелами ВСУ. Петров сказал, что от парня почти ничего не требуется, он обеспечит их всем необходимым и основную работу возьмет на себя.

Петров просил Максима поехать в один из районов города и фотографировать на камеру мобильного телефона военную технику. На тот момент через Изюм шел основной поток военной техники на Донбасс. Максим съездил, сфотографировал. А вот затем Петров сказал, что теперь Максим отправится с ним «закладывать взрывчатку и взорвать железнодорожный мост».

— Ты главное не дрейфь, я все сделаю сам, а ты меня лишь подстрахуешь, — успокаивал Петров Максима.

Максим признается, что очень тогда испугался. Одно дело фотографии, а тут взрыв, гибель людей. Да и этот Петров подсознательно не вызывал у него полного доверия. Уж как-то все красиво он рассказывает, с улыбкой говорит о предстоящих смертях. Максим хотел позвонить и отказаться, но побоялся своей нерешительности.

В условленном месте его поджидал «Петров» с пакетом в руках. Позже выяснилось, что это был муляж бомбы. К мосту отправились на такси. По правилам конспирации вышли раньше, последние километра два шли пешком. Петров заложил муляж и сказал, что нужно «отойти на безопасное расстояние». Вдруг из-за поворота показался микроавтобус и когда он поравнялся из него выскочили люди в камуфляжной форме и тут же повалили их на землю. Максима принялись избивать. Били по голове, по суставам — чтобы не смог убежать.

На «горячем» допросе Максим признался в том, что хотел взорвать пути. Показал место «закладки». После чего получил маску на голову и удар электрошокера. В камуфляже были бойцы спецподразделения «Альфа» СБУ.

Максима отвезли в Изюм. Избиения продолжились. Подростка допрашивали без адвоката и родителей, пока он не подписал все бумаги. После этого школьника повезли в больницу для медицинского освидетельствования, необходимого для помещения в ИВС. Но врач отказался его производить, так как Максим несовершеннолетний. В ИВС поместили прямо так — обойдя освидетельствование. А потом перевели в СИЗО.

— Первых два три месяца меня вывозили в СБУ документы какие-то подписывать. Давал показания на камеру, проводились экспертизы. Это было досудебное следствие. Потом отвезли на суд в Изюм. Судебное заседание не раз переносили — то прокурор заболел, то адвоката не было, то назначали ходатайство отправить меня на судебно-медицинскую экспертизу, которую в итоге толком и не сделали, — говорит Максим.

Родители узнали о задержании школьника на следующий день. Елена Ниценко , мама парня, добилась соблюдения хотя бы элементарных процессуальных норм в отношении задержанного сына, наняла адвоката. Следствие после этого пошло по-другому.

Изначально обвинение инкриминировало Ниценко статью 113 УК Украины «подготовка диверсии», строя обвинение в основном исходя из показаний мнимого Игоря Петрова, который по сути и являлся организатором преступления и основным действующим лицом. Однако суд привлек его лишь в качестве свидетеля, причем под тем же вымышленным именем, а показания он давал в маске.

Защита подсудимого навела справки о Петрове. Выяснилось, что его настоящее имя — Захар Сонгулашвили , 1994 года рождения, ранее судимый. Сонгулашвили являлся внештатным сотрудником СБУ, а Максим — не первая его жертва. После разоблачения Сонгулашвили больше не являлся в зал суда и даже сменил место жительства. Прокурор сообщил суду, что свидетель находится где-то в зоне «АТО» и теперь «связаться с ним невозможно».

Максим отрицал свою вину, подчеркивал нарушение процессуальных норм. Адвокат напоминал: согласно практике Европейского суда по правам человека, доказательства, полученные с помощью провокации, не могут быть использованы в суде.

Видя бесперспективность обвинения и весомых улик, судьи начали под разным предлогом переносить судебные заседания, или брали самоотвод. Шло время. Совершеннолетие Максим встретил в СИЗО и был перемещен в камеру для взрослых.

За все это время Максим ни разу не прошел квалифицированного медосмотра. Мама мальчика распространила открытое письмо, в котором указала на неправомерный процесс в отношении её сына. Через правозащитников женщина добилась, что бы её доклад выслушали депутаты Бундестага. Лишь после того, как дело получило международную огласку, оно сдвинулось с мертвой точки. Мальчиком заинтересовались ОБСЕ и Красный Крест. Прошлым летом сотрудники СБУ предложили Максиму внести его в список обмена и в конце года он был года передан представителям ДНР.

Максим Ниценко провел в заключении два года и девять месяцев. И всё это без приговора. Но при этом просто отпускать парня тоже никто не собирался.

— На Украине меня опять арестуют. По той статье, по которой меня судили, дело не закрыто. Плюс меня предупредили, что могут добавить еще одну статью «создание террористической организации». Причем об этом сказал прокурор на судебном заседании, мол, автоматически после обмена я попаду в розыск, — говорит Максим.

Сейчас Максим хочет закончить школу. Когда его арестовали, он учился в 11 классе — до диплома не хватило двух с половиной месяцев. Куда потом — пока не знает. Очевидно, что теперь всю жизнь он свяжет с ДНР. Потому что Украина вопреки практике ЕСПЧ так и держит открытым дело, основанное на показаниях и действиях провокатора.

В темноте у железнодорожного моста остановились двое, рослый мужчина и подросток. Осмотревшись по рельсовому пути они прошли до середины моста.

— Отлично, закладывать будем тут. Скоро покажется состав с техникой, информация у меня точная, так что будь спокоен, — раздался голос старшего.

Мужчина присел и уверенными движениями что-то прикрепил к внутренней стороне рельсы. Подросток стоял рядом и напряженный взгляд выдавал волнение юноши, что не осталось незамеченным его спутником.

— Не трусь, люди на нас надеются, и мы не можем их подвести. Все будет хорошо, — сказал он, подбадривая оробевшего парнишку.

Парнишку звали Максим Ниценко , обычный шестнадцатилетний школьник из города Изюм. Недавно, как ему казалось, он вступил в «организацию харьковских партизан» и сейчас выполнял свое первое боевое задание, не подозревая, что это ловушка, а человек рядом с ним — провокатор из СБУ.

Но обо всем по порядку.

Семья Максима незадолго до трагических событий Майдана 2014 года переехала из Донецка в маленький городок Изюм в Харьковской области. Подросток учился в обычной школе, занимался спортом. События на Майдане и последующие боевые действия на его родном Донбассе воспринял негативно, о чём неоднократно высказывался в кругу своих друзей. Это тут же сочли «поддержкой сепаратистов».

В декабре 2014 года один из друзей Максима сказал, что с ним хочет познакомиться какой-то человек и дал ссылку на его страницу в соцсети. Школьник списался с незнакомцем, который представился как Игорь Петров . При встрече тот рассказал, что представляет некую подпольную организацию «харьковских партизан» (на тот момент действительно в харьковской области прошла серия диверсий) и здесь находится с целью «создания боевой ячейки организации», для чего ищет подходящих людей. По его словам, друг характеризует Максима как человека смелого и решительного, поддерживающего Донбасс в его борьбе за свои права, и он как выходец с Донбасса просто обязан оказать помощь своим землякам, гибнущим под обстрелами ВСУ. Петров сказал, что от парня почти ничего не требуется, он обеспечит их всем необходимым и основную работу возьмет на себя.

Петров просил Максима поехать в один из районов города и фотографировать на камеру мобильного телефона военную технику. На тот момент через Изюм шел основной поток военной техники на Донбасс. Максим съездил, сфотографировал. А вот затем Петров сказал, что теперь Максим отправится с ним «закладывать взрывчатку и взорвать железнодорожный мост».

— Ты главное не дрейфь, я все сделаю сам, а ты меня лишь подстрахуешь, — успокаивал Петров Максима.

Максим признается, что очень тогда испугался. Одно дело фотографии, а тут взрыв, гибель людей. Да и этот Петров подсознательно не вызывал у него полного доверия. Уж как-то все красиво он рассказывает, с улыбкой говорит о предстоящих смертях. Максим хотел позвонить и отказаться, но побоялся своей нерешительности.

В условленном месте его поджидал «Петров» с пакетом в руках. Позже выяснилось, что это был муляж бомбы. К мосту отправились на такси. По правилам конспирации вышли раньше, последние километра два шли пешком. Петров заложил муляж и сказал, что нужно «отойти на безопасное расстояние». Вдруг из-за поворота показался микроавтобус и когда он поравнялся из него выскочили люди в камуфляжной форме и тут же повалили их на землю. Максима принялись избивать. Били по голове, по суставам — чтобы не смог убежать.

На «горячем» допросе Максим признался в том, что хотел взорвать пути. Показал место «закладки». После чего получил маску на голову и удар электрошокера. В камуфляже были бойцы спецподразделения «Альфа» СБУ.

Максима отвезли в Изюм. Избиения продолжились. Подростка допрашивали без адвоката и родителей, пока он не подписал все бумаги. После этого школьника повезли в больницу для медицинского освидетельствования, необходимого для помещения в ИВС. Но врач отказался его производить, так как Максим несовершеннолетний. В ИВС поместили прямо так — обойдя освидетельствование. А потом перевели в СИЗО.

— Первых два три месяца меня вывозили в СБУ документы какие-то подписывать. Давал показания на камеру, проводились экспертизы. Это было досудебное следствие. Потом отвезли на суд в Изюм. Судебное заседание не раз переносили — то прокурор заболел, то адвоката не было, то назначали ходатайство отправить меня на судебно-медицинскую экспертизу, которую в итоге толком и не сделали, — говорит Максим.

Родители узнали о задержании школьника на следующий день. Елена Ниценко , мама парня, добилась соблюдения хотя бы элементарных процессуальных норм в отношении задержанного сына, наняла адвоката. Следствие после этого пошло по-другому.

Изначально обвинение инкриминировало Ниценко статью 113 УК Украины «подготовка диверсии», строя обвинение в основном исходя из показаний мнимого Игоря Петрова, который по сути и являлся организатором преступления и основным действующим лицом. Однако суд привлек его лишь в качестве свидетеля, причем под тем же вымышленным именем, а показания он давал в маске.

Защита подсудимого навела справки о Петрове. Выяснилось, что его настоящее имя — Захар Сонгулашвили , 1994 года рождения, ранее судимый. Сонгулашвили являлся внештатным сотрудником СБУ, а Максим — не первая его жертва. После разоблачения Сонгулашвили больше не являлся в зал суда и даже сменил место жительства. Прокурор сообщил суду, что свидетель находится где-то в зоне «АТО» и теперь «связаться с ним невозможно».

Максим отрицал свою вину, подчеркивал нарушение процессуальных норм. Адвокат напоминал: согласно практике Европейского суда по правам человека, доказательства, полученные с помощью провокации, не могут быть использованы в суде.

Видя бесперспективность обвинения и весомых улик, судьи начали под разным предлогом переносить судебные заседания, или брали самоотвод. Шло время. Совершеннолетие Максим встретил в СИЗО и был перемещен в камеру для взрослых.

За все это время Максим ни разу не прошел квалифицированного медосмотра. Мама мальчика распространила открытое письмо, в котором указала на неправомерный процесс в отношении её сына. Через правозащитников женщина добилась, что бы её доклад выслушали депутаты Бундестага. Лишь после того, как дело получило международную огласку, оно сдвинулось с мертвой точки. Мальчиком заинтересовались ОБСЕ и Красный Крест. Прошлым летом сотрудники СБУ предложили Максиму внести его в список обмена и в конце года он был года передан представителям ДНР.

Максим Ниценко провел в заключении два года и девять месяцев. И всё это без приговора. Но при этом просто отпускать парня тоже никто не собирался.

— На Украине меня опять арестуют. По той статье, по которой меня судили, дело не закрыто. Плюс меня предупредили, что могут добавить еще одну статью «создание террористической организации». Причем об этом сказал прокурор на судебном заседании, мол, автоматически после обмена я попаду в розыск, — говорит Максим.

Сейчас Максим хочет закончить школу. Когда его арестовали, он учился в 11 классе — до диплома не хватило двух с половиной месяцев. Куда потом — пока не знает. Очевидно, что теперь всю жизнь он свяжет с ДНР. Потому что Украина вопреки практике ЕСПЧ так и держит открытым дело, основанное на показаниях и действиях провокатора.

В гостях у «Антифашиста» побывал депутат Луганского областного совета и председатель всеукраинской общественной организации «Молодая Гвардия» Арсен Клинчаев. Он стал известен благодаря видео-сюжету, в котором его избивает Олег Ляшко и требует, чтобы тот призвал местных протестующих освободить областную администрацию. После того случая Арсен пропал в застенках СБУ.

- Арсен Степанович, как вы оказались в тюрьме?

С 1 по 9 марта 2014 года был целый ряд событий, после чего в Луганской области начались волнения.

Все началось 9 марта, когда меня пригласил к себе начальник Луганского областного управления Владимир Гуславский для переговоров.

Когда я пришел к нему вечером, он завел меня в кабинет и как только я сел, к нам ворвались порядка 8 человек. Меня скрутили, били ногами, а потом одели наручники. В стороне сидели Гуславский и Ляшко.

Потом Ляшко ко мне подошел, стал оскорблять и угрожать расправой. После избиения и угроз мне одели на голову куртку, вывели через черный ход на улицу, посадили в какую-то машину и увезли в неизвестном направлении.

- Сколько времени вы провели в СБУ и какие обвинения вам предъявляли?

Сидел я довольно долго. Предъявили мне целый ряд статей: и призыв к свержению государственной власти, и захват областной администрации, и уничтожение и оскорбление государственных символов и много другого, я всех не запомнил.

После заключения в СИЗО, видно по договоренности добрых людей, меня выпустили под домашний арест. Там на меня одели браслеты, в которых я долгое время просидел уже дома.

- После того, как вас отпустили из СИЗО, спустя менее года, интернет взорвали фотографии, где вас жестоко избили неизвестные в Киеве. Расскажите, как это произошло?

Нынешняя власть, которая находится в Киеве, приняла решение провести массовую зачистку несогласных. Причем само государство дало добро радикалам на убийство. Убиты Олесь Бузина, Олег Калашников. Калашникова убили за то, что он одел на 9 мая георгиевскую ленточку. А Бузину за то, что он жестко высказывался против нынешней власти в Киеве.

Помню, через месяц после убийства Бузины я шел домой, как вдруг услышал свою фамилию. Поворачиваюсь - удар… Больше ничего не помню.

Потом мне врач рассказывал, что меня 11 раз рубали саблей и душили. Все это произошло в Киеве, в 20 минутах от центра. Только поэтому они не стали в меня стрелять.

На самом деле, мне очень повезло, потому что они перестали меня бить и резать, когда подумали, что я уже мертв. И после того, как я два месяца пролежал в коме, мне врач сказал, что я родился в рубашке.

После нападения на меня Виктор Медведчук - лидер "Украинского выбора" - выделил мне охрану. За это я хочу сказать огромное спасибо.

Самое страшное, что власть превратила аресты и издевательства над людьми в систему. Кум Порошенко - Луценко - не имея никакого юридического образования, «клепает» фальсифицированные дела, на основании которых потом сажают невинных людей. Возьмем, к примеру, Александра Ефремова. Его дело сфальсифицировали без какой-либо доказательной базы. Или Владимира Медяника (депутат Луганского городского совета), который вначале даже помогал нынешней украинской власти, охранял в Луганске таких людей, как Парубий и Ляшко. И таких дел просто тысячи. Многие, благодаря связям и возможностям, уезжают из страны. А кто не успел уехать - убивают или сажают.

Мы все знаем, что не было никакого самоубийства Михаила Чечетова. Говорят, тогда к нему пришли домой и сказали: выбирай, или ты или твой ребенок. То есть совершено было умышленное убийство.

Причем, когда меня скрутили мне тоже рассказывали, что будут делать с моей женой и моим ребенком. Мало того, они рассказали в какой школе мой ребенок учится и тому подобное. И если я буду возмущаться, то и моя семья жить не будет.

И таких историй очень много. В тюрьмах СБУ сидят тысячи политзаключенных.

- После того, как вас избили, вы еще были под домашним арестом? И когда вы выехали в Россию?

Да. Мне запрещалось выезжать. А в России я всего три недели.

У меня есть достаточно большой список политзаключенных и я надеюсь, что скоро они все будут на свободе. И я надеюсь, что таким же способом, как и я выехал, мы вывезем оттуда много людей.

Первое, это я сделал обращение, чтобы получить статус политического беженца в России, второе - буду заниматься лечением, так как после таких сильных травм мне придется достаточно долго проходить реабилитацию. Затем займусь освобождением политзаключенных в Украине.

У меня уже есть список многих людей, которых держат в тюрьмах СБУ и этот список я буду постоянно пополнять. Тут у меня жители Одессы, Харькова, Николаева, Херсона. Мы постараемся, чтобы этих людей поскорее освободили.

А в ближайшее время этот список я планирую подать в Минскую контактную группу по делам политзаключенных. Параллельно этому наши друзья в Украине будут дополнять эти списки новыми людьми, которых скрывают власти.

Список политзаключенных Украины

Список пополняется и дополняется, в него попала только часть арестованных, имеющих связь с адвокатами и родственниками.

Также я хочу поднять обязательно вопрос об Алле Александровской, об Александре Ефремове, которого тоже не имея никакой доказательной базы, держат в СБУ.

Этот вопрос мы будем поднимать не только в России, но и в Европе и по всему миру, чтобы все понимали, кто сейчас находится у власти в Украине.