Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди не сердись на меня нужно что то иметь позади

«Письма к стене» Иосиф Бродский

Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини.
Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани.
За твоею спиной умолкает в кустах беготня.
Мне пора уходить. Ты останешься после меня.
До свиданья, стена. Я пошёл. Пусть приснятся кусты.
Вдоль уснувших больниц. Освещённый луной. Как и ты.
Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.

Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать.
Всё равно я сюда никогда не приду умирать,
Всё равно ты меня никогда не попросишь: вернись.
Если кто-то прижмётся к тебе, дорогая стена, улыбнись.
Человек — это шар, а душа — это нить, говоришь.
В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш.
Отпустить — говоришь — вознестись над зелёной листвой.
Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой.

Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах,
изобилье минут вдалеке на больничных часах.
Проплывает буксир. Пустота у него за кормой.
Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой.
Посвящаю свободе одиночество возле стены.
Завещаю стене стук шагов посреди тишины.
Обращаюсь к стене, в темноте напряжённо дыша:
завещаю тебе навсегда обуздать малыша.

Не хочу умирать. Мне не выдержать смерти уму.
Не пугай малыша. Я боюсь погружаться во тьму.
Не хочу уходить, не хочу умирать, я дурак,
не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак.
Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом.
Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чём.
Только жить, только жить и на всё наплевать, забывать.
Не хочу умирать. Не могу я себя убивать.

Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать.
Так окрикни меня. Так легко малыша напугать.
Так окрикни меня. Не то сам я сейчас закричу:
Эй, малыш! — и тотчас по пространствам пустым полечу.
Ты права: нужно что-то иметь за спиной.
Хорошо, что теперь остаются во мраке за мной
не безгласный агент с голубиным плащом на плече,
не душа и не плоть — только тень на твоём кирпиче.

Изолятор тоски — или просто движенье вперёд.
Надзиратель любви — или просто мой русский народ.
Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить.
Хорошо, что всегда всё равно вам, кого вам казнить.
За тобою тюрьма. А за мною — лишь тень на тебе.
Хорошо, что ползёт ярко-жёлтый рассвет по трубе.
Хорошо, что кончается ночь. Приближается день.
Сохрани мою тень.

Анализ стихотворения Бродского «Письма к стене»

В конце ноября 1963 года газета «Ленинградская правда» опубликовала статью «Окололитературный трутень», положившую начало преследованиям Бродского со стороны властей. Спустя несколько месяцев поэта арестовали, обвинив в тунеядстве. На второй день пребывания в камере у него случился сердечный приступ. С этого момента Иосиф Александрович стал страдать от стенокардии, постоянно служившей ему напоминанием о возможной скорой кончине. Перед заседанием суда, состоявшимся в марте 1964 года, Бродский находился в Ленинградской тюремно-психиатрической лечебнице. Позже он вспоминал, что ему делали страшные уколы, пичкали успокоительными медицинскими препаратами, будили среди ночи. Одно из самых ужасных испытаний, выпавших на долю поэта, — его клали в ледяную ванну, затем заворачивали в мокрую простыню и оставляли лежать около горячей батареи. После выхода из лечебницы был суд. В итоге Иосифа Александровича приговорили к пяти годам принудительного труда. Благодаря ходатайствам советских и зарубежных писателей, в ссылке в деревне Норенская Архангельской области он пробыл гораздо меньше – всего около полутора лет.

Тюремной теме посвящено стихотворение Бродского «Письма к стене», сочиненное в 1964-м. Оно пропитано страхом смерти и последующего небытия, погружения во мрак. В момент написания произведения Иосифу Александровичу было всего двадцать четыре года. Как уже говорилось выше, поэт успел столкнуться со смертью, перенеся сердечный приступ. «Письма к стене» — своего рода молитва. Лирический герой – человек, отчаянно держащийся за жизнь: «Только жить, только жить и на все наплевать, забывать…». Нередко встречаются обвинения Бродского в пониженной эмоциональности. Безусловно, холодность присуща некоторым его стихотворениям. Но только не «Письмам к стене». Здесь чувства настолько сильны, строки настолько выстраданы, что боль поэта чуткий читатель ощущает буквально физически. Пожалуй, самый страшный и эмоционально мощный отрывок текста – это четвертая строфа. В ней лирический герой трижды повторяет: «Не хочу умирать». И четырежды: «Только жить».

Стена в стихотворении – не только деталь из биографии поэта. Она также выступает в роли символа надежды, ассоциируясь со знаменитой Стеной Плача, расположенной в Иерусалиме. В лирике Бродского бытовые предметы часто наделяются человеческими чертами, что можно наблюдать и в рассматриваемом тексте. Лирический герой обращается к стене, как к другу, защитнику, единственно возможному в описываемой ситуации собеседнику. Его безграничное одиночество подчеркивается поэтом при помощи использования ряда символов – луны, темноты (мрака), холода. Не случайно разговор со стеной ведется ночью – во время, когда человек сталкивается с бездной, первородным хаосом, когда пробуждаются все страхи. В финале герой с облегчением замечает: «Хорошо, что кончается ночь. Приближается день».

Пребывание в Ленинградской тюремно-психиатрической лечебнице Бродский считал самым трудным для себя временем из того, что проведено в Советском Союзе. И дело не только в кошмарных методах, которые применяла карательная медицина в СССР. И не только в том, что поэт ожидал решения суда, касающегося ближайшего его будущего. И не только в страхе перед смертью. Тяжелое душевное состояние Иосифа Александровича, нашедшее выражение в «Письмах к стене», не в последнюю очередь было обусловлено его сложными отношениями с Мариной Басмановой. Бродский сам признавал, что разрыв с возлюбленной в большей степени занимал мысли, нежели арест, предстоящий суд и возможная ссылка.

Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини. Это нужно теперь.

Сохрани мою тень, сохрани. За твоею спиной умолкает в кустах беготня.

Мне пора уходить. Ты останешься после меня. До свиданья, стена. Я пошел.

Пусть приснятся кусты. Вдоль уснувших больниц. Освещенный луной.

Нужно что-то иметь позади. Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать.

Все равно я сюда никогда не приду умирать,

Все равно ты меня никогда не попросишь: вернись.

Если кто-то прижмется к тебе, дорогая стена, улыбнись.

Человек -- это шар, а душа -- это нить, говоришь.

В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш.

Отпустить -- говоришь -- вознестись над зеленой листвой.

Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой.

Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах,

изобилье минут вдалеке на больничных часах.

Проплывает буксир. Пустота у него за кормой.

Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой.

Посвящаю свободе одиночество возле стены.

Завещаю стене стук шагов посреди тишины.

Обращаюсь к стене, в темноте напряженно дыша:

завещаю тебе навсегда обуздать малыша. Не хочу умирать.

Мне не выдержать смерти уму. Не пугай малыша.

Я боюсь погружаться во тьму. Не хочу уходить, не хочу умирать,

я дурак, не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак.

Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом.

Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чем. Только жить,

только жить и на все наплевать, забывать. Не хочу умирать.

Не могу я себя убивать. Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать.

Так окрикни меня. Так легко малыша напугать. Так окрикни меня.

Не то сам я сейчас закричу: Эй, малыш! -- и тотчас по пространствам пустым полечу.

Ты права: нужно что-то иметь за спиной. Хорошо, что теперь остаются во мраке

за мной не безгласный агент с голубиным плащом на плече, не душа и не плоть --

только тень на твоем кирпиче. Изолятор тоски -- или просто движенье вперед.

Надзиратель любви -- или просто мой русский народ. Хорошо, что нашлась та,

что может и вас породнить. Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить.

За тобою тюрьма. А за мною -- лишь тень на тебе.

Хорошо, что ползет ярко-желтый рассвет по трубе.

Хорошо, что кончается ночь. Приближается день.

Сохрани мою тень.

Анализ стихотворения Бродского «Письма к стене» (полный текст здесь: http://pishi-stihi.ru/), тезисы:
1.Тюремной теме посвящено стихотворение Бродского «Письма к стене», сочиненное в 1964-м. Оно пропитано страхом смерти и последующего небытия, погружения во мрак. В момент написания произведения Иосифу Александровичу было всего двадцать четыре года. Как уже говорилось выше, поэт успел столкнуться со смертью, перенеся сердечный приступ. «Письма к стене» - своего рода молитва. Лирический герой – человек, отчаянно держащийся за жизнь: «Только жить, только жить и на все наплевать, забывать…».
2. Пожалуй, самый страшный и эмоционально мощный отрывок текста – это четвертая строфа. В ней лирический герой трижды повторяет: «Не хочу умирать». И четырежды: «Только жить».
Стена в стихотворении – не только деталь из биографии поэта. Она также выступает в роли символа надежды, ассоциируясь со знаменитой Стеной Плача, расположенной в Иерусалиме.
3.Его безграничное одиночество подчеркивается поэтом при помощи использования ряда символов – луны, темноты (мрака), холода. Не случайно разговор со стеной ведется ночью – во время, когда человек сталкивается с бездной, первородным хаосом, когда пробуждаются все страхи. В финале герой с облегчением замечает: «Хорошо, что кончается ночь. Приближается день».
4. Пребывание в Ленинградской тюремно-психиатрической лечебнице Бродский считал самым трудным для себя временем из того, что проведено в Советском Союзе. И дело не только в кошмарных методах, которые применяла карательная медицина в СССР. И не только в том, что поэт ожидал решения суда, касающегося ближайшего его будущего. И не только в страхе перед смертью. Тяжелое душевное состояние Иосифа Александровича, нашедшее выражение в «Письмах к стене», не в последнюю очередь было обусловлено его сложными отношениями с Мариной Басмановой. Бродский сам признавал, что разрыв с возлюбленной в большей степени занимал мысли, нежели арест, предстоящий суд и возможная ссылка.
Да!...
Как часто жизненные неурядицы может облегчить только один человек... По одному шагу с обеих сторон... и жизнь будет добрее... и вот уже шагают вместе...

Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини.
Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани.
За твоею спиной умолкает в кустах беготня.
Мне пора уходить. Ты останешься после меня.
До свиданья, стена. Я пошел. Пусть приснятся кусты.
Вдоль уснувших больниц. Освещенный луной. Как и ты.
Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.

Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать.
Все равно я сюда никогда не приду умирать,
Все равно ты меня никогда не попросишь: вернись.
Если кто-то прижмется к тебе, дорогая стена, улыбнись.
Человек — это шар, а душа — это нить, говоришь.
В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш.
Отпустить — говоришь — вознестись над зеленой листвой.
Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой.

Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах,
изобилье минут вдалеке на больничных часах.
Проплывает буксир. Пустота у него за кормой.
Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой.
Посвящаю свободе одиночество возле стены.
Завещаю стене стук шагов посреди тишины.
Обращаюсь к стене, в темноте напряженно дыша:
завещаю тебе навсегда обуздать малыша.

Не хочу умирать. Мне не выдержать смерти уму.
Не пугай малыша. Я боюсь погружаться во тьму.
Не хочу уходить, не хочу умирать, я дурак,
не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак.
Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом.
Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чем.
Только жить, только жить и на все наплевать, забывать.
Не хочу умирать. Не могу я себя убивать.

Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать.
Так окрикни меня. Так легко малыша напугать.
Так окрикни меня. Не то сам я сейчас закричу:
Эй, малыш! — и тотчас по пространствам пустым полечу.
Ты права: нужно что-то иметь за спиной.
Хорошо, что теперь остаются во мраке за мной
не безгласный агент с голубиным плащом на плече,
не душа и не плоть — только тень на твоем кирпиче.

Изолятор тоски — или просто движенье вперед.
Надзиратель любви — или просто мой русский народ.
Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить.
Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить.
За тобою тюрьма. А за мною — лишь тень на тебе.
Хорошо, что ползет ярко-желтый рассвет по трубе.
Хорошо, что кончается ночь. Приближается день.
Сохрани мою тень.

Анализ стихотворения «Письма к стене (Сохрани мою тень…)» Бродского

Резкая антисоветская позиция и нежелание работать стали причинами ареста и суда над И. Бродским в 1964 г. На второй день заключения у 24-летнего поэта случился сердечный приступ, поэтому до судебного заседания Бродский находился в тюремно-психиатрической больнице. Популярный на Западе антисоветский поэт явно преувеличивает ужасы, связанные с этим принудительным лечением. По решению суда Бродский был отправлен в деревенскую ссылку, где пробыл около полутора лет. Там он и написал стихотворение «Письма к стене», посвященное своему недолгому заключению.

Стоит признать, что в произведении очень ярко продемонстрированы чувства заключенного, который считает, что он ни в чем не виноват. Поэт удачно использует обращение к безмолвной стене — единственной свидетельнице его мучений.

Лирический герой просит стену: «сохрани мою тень». Автор считает, что этот невидимый след останется вечным напоминанием о его заключении. За это время только стена была его единственным собеседником, с которым он вел постоянный мысленный диалог. Во имя этого он призывает стену «улыбнуться» очередному заключенному и завещает ей «стук шагов посреди тишины».

Бродский был серьезно напуган своим сердечным приступом, который мог привести к смерти. Он заявляет: «Не хочу умирать». Его уже не беспокоит решение суда и собственная дальнейшая судьба («ни себе, ни другим, ни любви…»). Молодой поэт осознал, что самое главное стремление человека — возможность жить в любых условиях, лишь бы не «погружаться во тьму». Возможно, его посещали мысли о самоубийстве, которые он смог перебороть («не могу я себя убивать»).

Поэт, осознав свое бессилие перед властью, уничижительно называет себя «малышом», которого очень легко напугать. Даже тюремная стена способна на это. Но она предпочитает молчать и хранить на себе тень лирического героя.

Размышляя о смысле своего ареста и заключения, Бродский сравнивает весь «русский народ» с «надзирателем любви». Свою личную трагедию он ставит в вину всей стране и делает еще более громкое обобщение: «всегда все равно вам, кого вам казнить». Неудивительно, что за такие убеждения в СССР Бродского подвергли принудительному психиатрическому лечению.

Ночные размышления поэта прекращаются с приближением «ярко-желтого рассвета». Дневной свет прогоняет его тоску и приближает момент освобождения из стен тюремной больницы, на одной из которых все же останется его скорбная тень.